– Чего ты ждешь? – говорит он. – Часы тикают!

– Мне не нужно повторять дважды, – так же резко отвечаю я.

Я завожу мотор и жму на газ, выезжая из помещения прямо в снег и вечернее небо. Поначалу колеса буксируют в снегу, но я прибавляю скорость и мы вылетаем вперед.

Мы едем, скользя на льду резиной без шипов, пересекая поле и то и дело подпрыгивая на ухабинах. Но мы едем – и это главное.

Вскоре мы выезжаем на небольшую проселочную дорогу, и я радостно отмечаю для себя, что снег немного стаял на солнце. Это здорово, ведь иначе у нас ничего бы не вышло.

Мы начинаем набирать скорость. Грузовичок удивляет меня: прогреваясь, он идет все ровнее. Мы уже едем на скорости под 60 км/ч по 23 трассе на запад. Я продолжаю разгоняться, но тут мы въезжаем в выбоину и я жалею об этом. Мы все стонем, ударившись головами о крышу. Я сбавляю скорость. Колдобины практически невозможно рассмотреть в снегу, а я забыла, как сильно испортились дороги.

Странно снова быть на шоссе, направляясь в то место, что раньше было домом. Я снова еду тем путем, которым преследовала охотников за головами, и воспоминания накрывают меня волной. Я помню, как мчалась здесь на мотоцикле, думая, что направляюсь навстречу смерти, и стараюсь выбросить эти мысли из головы.

Мы приближаемся к огромному дереву, которое лежит на пути, теперь покрытое снегом. Я узнаю это дерево, которое повалили на моем пути, преградив дорогу охотникам за головами, неизвестные выжившие, которые присматривали за нами. Я невольно думаю о том, здесь ли эти люди, живы ли они и наблюдают ли за нами сейчас. Я смотрю из стороны в сторону, но нигде нет и намека на них.

Мы едем с неплохой скоростью и, к моему облегчению, все пока идет по плану. Но я не доверяю этому. Все как-то слишком просто. Я смотрю на уровень бензина – мы потратили совсем немного, но я не знаю, насколько датчик точен и сомневаюь, что нам хватит бензина, чтобы добраться до места и вернуться обратно. Наверное, это была глупая затея.

Мы наконец сворачиваем с главной трассы на узкую и петляющую сельскую дорогу, которая ведет нас вверх в горы к папиному дому. Я все больше и больше волнуюсь, петляя между гор, на краю отвесной скалы, но все же замечаю, какой потрясающий вид открывается отсюда на весь хребет гор Катскилла. Однако обрыв очень крутой, а слой снега еще толще, и я знаю, что одно неверное движение, один занос – и эта куча железа полетит с обрыва вместе с нами.

К моему удивлению, грузовик неплохо держится. Он похож на бульдога. Вскоре мы уже проехали худшую часть и за поворотом я неожиданно вижу наш старый дом.

– Эй, это папин дом! – кричит Бри, вскакивая в возбуждении.

Я тоже рада ему. Мы здесь и у нас еще осталось время.

– Видишь, – говорю я Логану, – все не так плохо.

Однако Логан не выглядит довольным. На его лице застыла гримаса, он встревоженно вглядывается в деревья.

– Сюда мы добрались, – ворчит он, – но доберемся ли назад?

Отказываться признать свои ошибки – это так на него похоже.

Я торможу перед нашим домом и вижу старые следы машин охотников за головами. Они воскрешают воспоминания о том ужасе, который я ощутила, узнав, что они увезли Бри. Я кладу руку на ее плечо и крепко прижимаю к себе, вознамерившись никогда больше не выпускать ее из поля зрения.

Я выключаю зажигание; мы спрыгиваем из кабины и направляемся к дому.

– Извини за беспорядок, – говорю я Логану, идя следом за ним ко входной двери. – Я не ждала гостей.

Он сдерживает улыбку.

– Ха-ха, – говорит он ровным голосом. – Мне разуться?

А у него есть чувство юмора. Удивительно.

Когда я открываю дверь и делаю шаг внутрь, все хорошее настроение куда-то улетучивается. То, что я вижу перед собой, заставляет мое сердце сжаться. На полу лежит Саша, ее кровь высохла, а тело застыло и замерзло. В паре метров от нее лежит тело охотника за головами, которого убила Саша, оно примерзло к полу.

Я смотрю на куртку, которая надета на мне – его крутку, на одежду – его одежду, на ботинки – его ботинки, и у меня появляется странное чувство, будто я его копия.

Логан смотрит на меня и, должно быть, тоже это понимает.

– Ты не взяла его штаны? – спрашивает он.

Я смотрю вниз и вспоминаю, что не стала этого делать. Это было слишком.

Я качаю головой.

– Ну и зря, – говорит он.

Сейчас, когда мы говорим об этом, я понимаю, что он прав. Мои старые джинсы промокли и замерзли, прилипнув к коже. Они пригодились бы – не мне, так Бену. Это просто расточительство – оставлять хорошую одежду.

Я слышу сдержанные всхлипывания и вижу, что Бри стоит и смотрит на Сашу. Выражение ее лица, такое печальное от вида погибшей собаки, просто разбивает мое сердце.

Я подхожу к ней и обнимаю ее рукой.

– Не переживай, Бри, – говорю я. – Не смотри на нее.

Я целую ее в лоб и пытаюсь увести, но она на удивление сильно отталкивает меня.

Она делает шаг вперед, встает на колени и обнимает лежащую на полу Сашу. Она обвивает руками ее шею, наклоняется и целует ее голову.

Мы с Логаном обмениваемся взглядами. Мы не знаем, что делать.

– У нас нет времени, – говорит Логан. – Хорони ее и надо двигаться дальше.

Я встаю на колени рядом и глажу Сашу по голове.

– Все будет хорошо, Бри. Саша сейчас в лучшем месте. Сейчас она счастлива. Слышишь?

Из ее глаз капают слезы, она поднимается, глубоко вздыхает и вытирает их задней стороной ладони.

– Мы не можем оставить ее вот так, – говорит она, – надо похоронить ее.

– Конечно, – говорю я.

– Ничего не получится, – говорит Логан. – Земля промерзла.

Я встаю и смотрю на Логана с еще большим раздражением, которое усиливается от осознания, что он прав. Мне нужно было это предусмотреть.

– И что ты предлагаешь? – спрашиваю я.

– Это не мое дело. Я посторожу вас снаружи.

Логан поворачивается и выходит наружу, хлопнув за собой дверью.

Я поворачиваюсь обратно к Бри, стараясь быстро что-нибудь придумать.

– Он прав. – говорю я. – У нас нет времени, чтобы похоронить ее.

– НЕТ! – взвыла Бри. – Ты обещала. Ты обещала!

Она права. Я обещала. Но я не продумала всего. Мысль о том, чтобы оставить здесь Сашу вот так, просто убивает меня. Но я не могу рисковать нашими жизнями. Саша бы не хотела этого.

У меня появляется идея.

– Как насчет реки, Бри?

Она поворачивается и смотрит на меня.

– Что, если мы устроим ей морские похороны? Ну, знаешь, как солдатам, которые погибли с честью.