Ощущение чужеродности у Тарента отошло на задний план, когда они с Мелани начали вести более или менее нормальную семейную жизнь. Дети у них так и не появились. Она трудилась в лондонском госпитале, а вот из-за своей работы фотографом-фрилансером Тибор часто уезжал от жены на неделю, а то и больше. После десяти лет в Лондоне Мелани почувствовала, что на ней сказывается тяжелая рутинная работа в больнице. Она вступила в организацию «Врачи без границ», новое занятие ей нравилось, но теперь из-за работы часто не виделась с мужем, иногда несколько недель подряд. Брак затрещал по швам. Поездка в Западную Анатолию, но уже не с «ВБГ», а с другой гуманитарной организацией, созданной британским правительством, стала отчаянной попыткой супругов восстановить былое.

Тарент посмотрел в окошко из ударопрочного стекла. Пока он дремал, «Мебшер» проехал приличное расстояние, поэтому за окном виднелся пейзаж, похожий на сельский: живые изгороди вдоль дороги и лужайки, поросшие травой. Однако поле зрения было ограничено, так что это вполне мог оказаться и парк в черте города. Тарент увидел два дерева. Одно накренилось под углом, и его верхние ветви переплелись с ветвями соседа, но листьев на обоих почти не было.

Тарент прижался к стеклу, стараясь увидеть как можно больше. Чем дольше он смотрел, тем больше подмечал повсюду последствия урагана. Там, где ветер ободрал незащищенные поля, почва и грунт обнажились, Тарент сразу вспомнил о выжженном и пустынном пейзаже Анатолии. Временами «Мебшер» проезжал мимо домиков или внушительных зданий, и большинство из них тоже несли на себе следы разрушений. Они миновали спасателей, которые убирали поваленные стволы и толстые ветки или же куски каменной кладки, обрушившейся на дорогу. Транспортер замедлял ход, переваливаясь через препятствия. Картину часто дополняло наводнение, вода уже обмелела, но зато повсюду осталась грязь. Вонь от сточных вод пробивалась даже через фильтры системы кондиционирования в машине.

Тарент потянулся к одному из футляров, который поставил у ног на полу, и ловким движением вытащил оттуда «Кэнон». Он попытался выровнять изображение через искривленное стекло, сфокусировать картинку. Фотоаппарат казался естественным продолжением его руки, лежал в ней как влитой, словно тонкая перчатка, облегающая кисть. Тарент сделал пару снимков через окошко, но понимал, даже просто спуская виртуальный затвор, что фотографии получатся не слишком хорошими. Кабина сильно тряслась, да и в толстом стекле имелась куча дефектов.

Когда он опустил фотоаппарат, то увидел, что женщина перед ним повернулась и наблюдает за ним. Тибор впервые увидел ее лицо, и на Мелани она совсем не походила.

– Сильный ущерб от урагана, – зачем-то пробормотал он.

– У вас есть разрешение на фотоаппарат?

– Это моя работа.

– Я спросила, есть ли у вас разрешение на ношение фотоаппарата? – Она посмотрела на него пристальным официальным взглядом.

– Разумеется. – Он развернул камеру задней крышкой и протянул женщине. Там был выгравирован официальный номер предмета снабжения. Интересно, как она вообще узнала, что он фотографировал, ведь сидела отвернувшись, а аппарат работает бесшумно. – Я профессиональный фотограф. У меня три камеры и три лицензии.

– Нам сказали, что вы – член дипломатического корпуса, закреплены за УЗД.

– Я путешествую по дипломатическому паспорту. Только что вернулся домой из-за границы, – коротко объяснил он способ, благодаря которому стала возможной поездка с Мелани. Сотрудникам без диплома медика не разрешали выезжать за границу, даже супругам. Им нужна была Мелани с ее образованием и опытом, но она недвусмысленно дала понять, что без Тарента никуда не поедет и займет другую должность. Решение нашлось – временный паспорт, который, к тихому удовольствию Тарента, открывал доступ почти ко всему, что нужно. Спешное возвращение в ИРВБ не было бы возможно, если бы не паспорт и не статус, который он давал.

– Если вы не дипломат, то должны сдать документы, – сказала женщина.

– Но я все еще выполняю государственное поручение.

– Для этого паспорт не нужен. Я могла бы аннулировать его онлайн прямо сейчас.

– Прошу вас, не делайте этого. Возможно, мне снова придется ехать за границу. Мою жену убили, но тела так и не нашли. Может быть, придется опознать ее.

– Вы про женщину, убитую в Турции? Медсестра Тарент?

– Да. Откуда вы знаете?

– Слышала. Она была госслужащим. – Женщина снова отвернулась от него.

Тарента разозлило ее излишнее любопытство, да и навязчивые манеры вызвали раздражение, но он впервые смог рассмотреть пассажирку. У женщины было сильное лицо с приятными чертами: решительная челюсть, широкий лоб, темные глаза. Ему не понравились нахмуренные брови и лишенное чувства юмора ощущение власти над ним. Тарент даже подумал, что она из полиции, однако закон предписывал всем офицерам представляться в беседе с рядовыми гражданами. Если она коп, то не значит ли его присутствие в правительственном «Мебшере», что его временно исключили из категории «рядовых граждан». С другой стороны, возможно, она все же не из полицейских.

Тарент так и держал легкую камеру в одной руке, слегка прикрыв ладонью другой. Медленное путешествие продолжалось. Через несколько минут один из водителей включил трансляцию последних известий Би-би-си в пассажирском отсеке, но в новостях почти ничего не говорили ни об урагане, ни о его последствиях. Бóльшую часть выпуска посвятили встрече глав Эмиратов, которая должна была состояться в Торонто. Новости Таренту быстро наскучили, и он снова стал смотреть в маленькое окошко. Но после политики очередь наконец дошла и до урагана.

Сообщения не радовали. Несколько южных английских графств пострадали от урагана и наводнений, ставших результатом штормового нагона, но бóльшая часть воды уже ушла в почву, особенно в городах и вдоль побережья Ла-Манша. Сильнее всего досталось Эссексу. Уровень рек, не имевших выхода в море, поднялся, они вышли из берегов и прорвали дамбы, отрезая от мира города и деревни, выводя из строя линии электропередачи и заболачивая подстанции. Многие ветровые турбины были повреждены или выведены из строя. Генераторы приливной электростанции архипелага Эссекс работали на пониженной мощности или вовсе отрубились. Тарент, памятуя о той стране, откуда только что уехал, где почти не было пресной воды, представил себе городские улицы ИРВБ, превратившиеся в каналы, тишину, что окутывает все вокруг после любого наводнения, ленивый плеск утекающей воды и распространяющееся вокруг зловоние от грязи, нечистот и гнили.

А надо всем этим сейчас сияло чистое и безоблачное ярко-синее небо. Остатки штормовых завихрений откатились на восток через Северное море, и ураган, зародившийся в теплых водах Атлантики у Азорских островов, сгинул прочь. Официально считалось, что ИРВБ ураганы не опасны, они бушевали слишком далеко на севере и на востоке, поэтому здесь назывались «умеренными штормами». В новостях говорили, что «Эдуард Элгар» оказался не таким сильным, как все боялись, но тем не менее оставил после себя множество разрушений.