Ко времени возвращения Ноэля они сблизились с Эрин. Племянница Ривы стала более или менее регулярно появляться в Бон Ви лет пять назад, как только поступила в Тьюлейн. И хотя официально она жила на территории колледжа, в «общаге», усадьба при плантации стала ее вторым домом. Ее родители — сестра Ривы Маргарет и ее муж — жили в северной части штата. Им самим было не по средствам отправить дочь учиться в колледж. Тем более в такой, как Тьюлейн. Тогда-то Рива и вышла на первый план, обеспечив племянницу не только возможностью получить прекрасное образование, но и домом, где бы она могла отдыхать после занятий. Рива получала от этого только радость и удовольствие. До тех пор, пока Эрин не повстречалась с Джошем Галлантом.

— Рада, что ты оказался способным увидеть в Эрин ее хорошие стороны, — сказала Рива Ноэлю. Когда дело касалось племянницы и ее будущего, она очень быстро заводилась и горячилась.

— Только слепец не увидит. Не часто встречаешь девчонку одновременно с мозгами и красотой.

«С мозгами и красотой»… Теперь Эрин на семь лет была старше той Ривы, которая выходила замуж за Космо… Рива не могла объяснить вспыхнувшие в ней чувства, но понимала, что они очень походят на зависть и ревность… Впрочем, все это было смешно! Ее совершенно не трогало, оценит ее Ноэль Столет или нет.

Она успокоилась. По крайней мере, ей удалось отвлечь его внимание от своего разговора с Эдисоном.

Но ей только так показалось. Она не должна была забывать о том, что отличительной тактикой Ноэля в делах была неожиданная атака после спокойных, плавных маневров.

— На твоем месте я бы не лез добровольно в сети к Галланту, — сказал Ноэль вдруг. — У него репутация большого бабника.

Рива устремила на него острый взгляд.

— Не волнуйся за меня, я и не собиралась лезть в его сети.

— А я и не волнуюсь. Просто считаю, что ты должна об этом знать.

— Прости, конечно, но твоя забота мне кажется несколько странной.

Два десятка лет он не проявлял столь явного интереса к ее личности. Когда он смотрел на нее или обращался к ней, то ей казалось, что ее воспринимают в качестве предмета интерьера в доме Космо Столета. В лучшем случае — в качестве деловой помощницы отца. Часто у нее создавалось такое впечатление — это было во времена его коротких наездов из очередной «ссылки» и даже после смерти Космо, — что он предпочитает вообще не видеть и не слышать ее больше, чем того требует элементарная вежливость.

На какую-то долю секунды у него скривился рот. Он глянул на нее своими серыми глазами.

— Бывали времена, когда сарказм тебе не шел.

— Значит, ты хочешь сказать, что сейчас он мне к лицу?

— Не знаю. Может, я ошибся. Может, он всегда был тебе к лицу.

Рива уже открыла рот для резкого ответа, но ничего не смогла сказать. Ей вдруг показалось, что она увидела в глубине его глаз отражение какой-то боли. Тяжелый комок подступил к ее горлу.

Спустя мгновение эти ощущения исчезли и осталось только смущение. Рива стала смотреть в сторону.

Они как раз подошли к палаткам с угощением для тех, кто принял участие в митинге. Для того чтобы прервать нехорошую паузу, она спросила:

— Не знаешь, куда подевался Дант?

— Понятия не имею, — последовал холодный ответ.

— Мне надо его найти. Ведь пришла-то я с ним.

Ноэль коротко кивнул:

— Значит, увидимся дома.

Он ушел. Рива смотрела ему вслед. Длинные крепкие ноги ритмично несли его вперед. Создавалось впечатление, что у него в резерве остается много нерастраченных сил. Сил, которые пребывают невостребованными в мире бизнеса, где проходила его жизнь. Это был довольно замкнутый человек, крепкий орешек. Таких непросто узнать поближе. Но люди говорили, что таких, как Ноэль, хорошо держать в союзниках. В этом качестве они незаменимы.

«Жаль, что он мне не союзник», — подумала она.

Союзник. В нем она нуждалась. Потому что часто бывает, что старые любовники, как и старые друзья, превращаются в опасных врагов.

При въезде в Бон Ви не было видно ни ворот, ни сторожки, ни охранников. Единственными часовыми — если их можно было считать таковыми — были деревья. Мощные дубы двумя ровными рядами обступали подъездную дорожку.

Некоторые ветви старинных исполинов достигали величины стволов крупных деревьев и клонились к земле, образовывая собой дополнительные опоры. Величественные гиганты тянулись к дому, а их внутренние ветви изгибались со всей своей роскошной листвой над дорожкой, образуя своего рода кафедральный свод при приближении к дому, который поэтому походил на алтарь в дальнем конце огромного храма. Старинный особняк был защищен уже одной своей удаленностью от современной жизни и отчасти благоговением, которое вдохновлял своим видом. Бон Ви был одним из старейших плантационных поместий, выстроенных еще до Гражданской войны. Это была гордость Юга. Каменный, с прекрасными пропорциями фасад сразу же узнавался, так как в свое время его снимали для обложек сотен книг и почтовых открыток.

Космо был ярым противником дополнительного укрепления своего жилища от воров, хулиганов или от просто любопытствующих чужаков, появлявшихся время от времени на подъездной дорожке к дому. Он говорил, что Бон Ви не является ни военным лагерем, ни тюрьмой, а его домом.

Рива не стала ничего менять после его смерти. Конечно, при доме содержалась небольшая армия обслуживающего персонала: дворовые и домашние слуги, повар и шофер. Эти люди всю свою жизнь отдали служению семье Столетов, как и их родители. Можно было сказать, что Бон Ви и для них был отчим домом. Поэтому ничто не могло пройти здесь незамеченным и невыясненным. Никогда не было никаких проблем или недоразумений.

Дант Ромоли повернул свою «альфа-ромео» к подъездной дорожке и быстро приближался к дому. В двадцати ярдах от парадного крыльца он свернул влево, к месту парковки, и остановил машину рядом с тремя другими, уже стоявшими там. Он выбрался со своего сиденья и обошел кругом, чтобы помочь выйти Риве.

Сильная спортивная машина легко и быстро преодолела расстояние, отделявшее место проведения митинга от Бон Ви, — примерно пятьдесят миль. Но эта прогулка «с ветерком» нисколько не освежила Риву. Она была все так же напряжена, не отошла от разговора с Эдисоном и Ноэлем. Когда Дант помогал ей выйти из машины, она как-то извиняюще улыбнулась ему. Весь последний час она не могла составить ему хорошей компании, так как была погружена в свои мысли.

— Останешься, ладно? — спросила она. — Могу предложить тебе неплохой ленч взамен того, который ты упустил из-за меня. Сейчас здесь только друзья Эрин, и мне будет одиноко. Ведь среди них нет ни одного человека старше тридцати.

Дант недолго думал.

— Ты же знаешь меня. Я еще никогда не отказывался от еды.