Произнеся эти слова, она вдруг страшно смутилась, испугавшись, что Роджерс может истолковать их двояко. Однако он не стал делать никаких двусмысленных намеков, а просто кивнул и сказал:

– Я постараюсь принять меры, чтобы работа над моими рекламными статьями не показалась вам слишком скучной.

Как правило, подобными фразами клиенты объявляли о конце аудиенции. Поэтому Ливия поднялась с кресла, взяла в руки сумочку и выжидающе посмотрела на Роджерса.

– Что такое, Ливия? – озадаченно спросил он, тоже вставая. – Я опять сказал что-то не то?

У него было сейчас такое растерянное выражение лица, что Ливия не удержалась от улыбки.

– Да нет, мистер Роджерс, все в порядке, – поспешила она разубедить его. – Просто… вы ведь, кажется, дали мне понять, что пора прощаться?

Роджерс глубоко вздохнул и возвел глаза к потолку.

– Ливия, дорогая моя! – с мягким нажимом произнес он. – Ради бога, перестаньте искать в моих словах некий скрытый подтекст. Запомните раз и навсегда: я – человек прямой и всегда прямо говорю о том, что мне нужно в тот или иной момент. Если бы я хотел проститься с вами, я бы открытым текстом сказал об этом. Ну, уяснили? – с добродушной усмешкой переспросил он.

– Не совсем, – призналась Ливия. – Честно говоря, ваша манера общения совершенно не привычна для меня. Но я постараюсь к ней привыкнуть, обещаю.

– Вот и хорошо. – Он неспешно прошелся по комнате, а затем снова встал напротив Ливии. В его глазах появилась какая-то непонятная Ливии, но порядком удивившая ее неуверенность.

– Что такое, мистер Роджерс? – мягко спросила она в инстинктивном желании ему помочь. – Вы хотите о чем-то еще со мной поговорить?

Его губы тронула благодарная улыбка.

– Да, – сказал он. – Хочу. Я хочу объяснить вам, почему не слишком корректно повел себя внизу.

– Да это пустяки…

– Наверное, не совсем пустяки, раз мое поведение привело вас в такую ярость, – возразил он. – Как я понял, вас страшно возмутило, что я подмигнул вам и назвал вас малышкой. Так?

– Ну в общем-то да.

– Дело в том, что в тот момент я принял вас за девчонку. Кстати, сколько вам на самом деле лет? – Он посмотрел на нее пристальным, оценивающим взглядом, под которым Ливия, к своей огромной досаде, почему-то покраснела.

– Двадцать пять, – ответила она, слегка нахмурившись. – Но я не понимаю, какое это имеет значение для нашей работы.

– Абсолютно никакого. Просто тогда, в лифте, я подумал, что вам лет восемнадцать. Проще говоря, я принял вас за юную кокетливую девчонку. Ну и повел себя соответствующим образом. – Он виновато улыбнулся и развел руками.

Ливия скептически усмехнулась.

– Странно! Вот уж никогда не подозревала, что произвожу на клиентов такое впечатление.

– Я полагаю, ошибка произошла из-за вашего наряда, – пояснил Роджерс, не переставая улыбаться. – О нет, не подумайте, что я хочу его раскритиковать! Этот прелестный костюм смотрится на вас просто потрясающе. Но в то же время он придает вам вид юной, романтичной леди, неискушенной в житейских делах. Обычно так одеваются начинающие секретарши. А женщины, отправляющиеся на важные деловые встречи, как правило, одеваются несколько иначе. Ну, теперь вы понимаете, почему произошло то досадное недоразумение?

– Понимаю, – убитым голосом выдавила Ливия.

Да, она его понимала, и даже очень хорошо понимала. Но, к сожалению, эта простая, азбучная истина дошла до нее слишком поздно.

Как и всегда, удрученно подумала Ливия. Потому что я отношусь к тем незадачливым дурочкам, про которых говорят: крепка задним умом.

Господи, но почему за три года работы в агентстве никто не додумался объяснить ей такие элементарные вещи? Теперь Ливия поняла, в чем крылась причина той настороженности в поведении клиентов-мужчин, с которыми ей приходилось работать. Наверное, когда она влетала в их кабинеты в своих соблазнительно коротких юбках и декольтированных блузках, они тотчас вспоминали судебные процессы по обвинению в сексуальном домогательстве. Вот почему эти бедолаги иной раз и двух слов не могли связать, рассказывая ей про свои товары и услуги. Да они же просто боялись! Отчаянно боялись угодить в ловушку. Возможно, они даже считали, что она намеренно провоцирует их, чтобы затем пригрозить судом и содрать деньги за не поданное в полицию заявление. Боже, какой стыд!

Ливия даже не почувствовала, что на ее глаза навернулись слезы. К сожалению, она заметила это слишком поздно, только когда осознала, что Роджерс ласково гладит ее лицо.

– Что вы делаете?! – в панике закричала Ливия, отталкивая его руку. – Немедленно перестаньте!

– Успокойтесь, – мягко произнес он. – Я не собираюсь к вам приставать, я лишь хочу вас немного утешить. Бедняжка, вы так расстроились из-за моих идиотских откровений! Ради бога, Ливия, простите меня. Я совсем не хотел довести вас до слез, я всего лишь хотел объяснить причину своей ошибки… Черт возьми, ну и дурак же я! Да просто законченный кретин!

Его слова так изумили Ливию, что она забыла про неловкость и отважилась посмотреть на Роджерса. Ее изумление возросло, когда она увидела в его глазах неподдельное раскаяние и трогательную, подкупающую заботу. На какое-то мгновение ей отчаянно захотелось прижаться к его сильной груди и выплакаться. А затем Ливию вдруг охватило негодование. Что за чертовщина? Как он посмел ее жалеть? В конце концов, это просто оскорбительно!

И она тоже хороша, нечего сказать. Распустила сопли перед этим самодовольным наглецом, словно какая-то маленькая девочка. Ливии вдруг невыносимо захотелось взять реванш за свою минутную слабость. А также поставить Роджерса на место, чтобы он не воображал, будто его глупые замечания способны ее серьезно расстроить.

Отступив на шаг назад, Ливия посмотрела на Роджерса с удивительно милой, невинной улыбкой.

– Мистер Роджерс, вы спросили, сколько мне лет, и я откровенно ответила на ваш вопрос, – ласково проворковала она. – Будьте добры, окажите мне ответную любезность!

– Что? А, вы хотите знать, сколько мне лет? – Он вежливо улыбнулся, обрадовавшись возможности загладить свою бестактность и возобновить непринужденный разговор. – Тридцать два.

Ливия в притворном изумлении вскинула брови.

– Как? Всего лишь тридцать два? – с расстановкой переспросила она. – Так мало?

– А что, я выгляжу старше? – спросил он с легким беспокойством, наполнившим сердце Ливии мстительным злорадством.

– Да, признаться, я думала, что вы… хм-хм… несколько старше. Где-то тридцать пять или около сорока.

– Вот те на… – озадаченно протянул он. – Никогда бы не подумал.

– Меня сбило с толку ваше поведение, – елейным голоском пояснила Ливия. – А также то, как вы объяснили вашу ошибку. Видите ли, мистер Роджерс, я читала в книгах по психологии, что это обычно сорокалетних мужчин тянет к молоденьким девочкам. А вам-то всего тридцать два… Не слишком ли рано вы начали гоняться за восемнадцатилетними красотками? Может, у вас какие-то проблемы с самоутверждением и вы попросту боитесь взрослых женщин?