Большинству из нас удается окружать себя вещами, которые нам нравятся. Если в доме женщины висят картины, которые ей неприятны, если она живет с партнером, которого терпеть не может, ест пищу, которую не любит, и слушает музыку, которая ее раздражает, – с ней явно что-то не так. Мы окружаем себя вещами, которые любим, или начинаем любить вещи, которые нас окружают? Патриоту посчастливилось жить в стране, которую он любит, или он любит эту страну, потому что живет в ней?

У детей практически нет выбора – что любить, но большинство из них кажутся вполне счастливыми. Я, безусловно, предпочитал еду, которую готовила моя мама (если не считать пророщенной фасоли в картофельном пюре). До сих пор помню неловкость, которая случилась со мной за обедом в доме у моего итальянского друга. Его мать сама приготовила пасту, и мне казалось, что я поступаю очень мило, сообщив ей, как это вкусно: «Почти так же вкусно, как паста, которую я ел дома».

Однако выяснилось, что пристрастие большинства из нас к еде, приготовленной матерью, – это не везение и не странное проявление генетики. Постоянное употребление чего-либо заставляет нас любить это все больше и больше. В одном из первых экспериментов, которые продемонстрировали это явление, Роберт Зайонц{9} просил людей читать вслух список бессмысленных слов (например, «иктитаф», «диликли» и «чивадра»), сообщив им, что это турецкие прилагательные[20]. После этого он спрашивал участников, какое, по их мнению, слово означает по-турецки что-то хорошее, а какое – что-то плохое. Некоторые из этих слов в списке встречались чаще, и чем чаще они встречались, тем чаще испытуемые считали, что эти слова означают что-то хорошее.

Эффект, при котором повторное предъявление определенного стимула может усилить наше приятие этого стимула, был обнаружен в сотнях экспериментов[21]. Наш вкус к музыке и изобразительному искусству совершенствуется, если мы чаще слышим музыку и смотрим на картины (хотя чрезмерное предъявление может вызвать обратный эффект). Множественное повторение доказательства повышает шансы нашего признания этого доказательства. Мы даже можем полюбить людей еще больше, если постоянно будем видеть их изображение (многие диктаторы хорошо понимали этот феномен).

Мы можем предвидеть действия других людей, только если представляем себе правила, которые управляют их поведением. Но те же правила, которые управляют поведением других людей, влияют и на наши поступки. Если мы знаем правила, которые влияют на наше поведение, мы также должны знать, что движет другими людьми. Однако, несмотря на это, правила, которыми мы пользуемся для своих прогнозов и с помощью которых пытаемся изменять поведение других людей, часто бывают ошибочными: иногда настолько, что приводят к результатам, прямо противоположным нашим исходным намерениям.

В Аризоне есть замечательный национальный парк – знаменитый «Окаменелый лес». Многие годы минералы откладывали органические материалы в древесине, и лес буквально превратился в камень. Он выглядит настолько странно, что посетители забирают сувениры себе на память. Администрация парка, раздраженная тем, что туристы уносят до 14 тонн кусков ископаемого леса в год, поставили знаки, пытаясь остановить вандалов. Однако исследователи предположили, что эти знаки, сообщающие туристам о том, какое огромное количество камней было украдено, «даже по маленькому камешку», оказались совершенно бесполезными.

У них была теория: аналогично тому, как мы непроизвольно подражаем другим, в серьезных вопросах мы также находимся под влиянием собственных представлений о поведении людей. По этой теории знаки, сообщающие туристам, что другие посетители парка воруют камни, только увеличивают количество воришек. Кампании по предотвращению самоубийств, программы для лечения пищевых расстройств, образовательные кампании по профилактике алкоголизма сообщают целевой аудитории о большом количестве суицидов, анорексии и пьянстве среди подростков. И такие кампании производят совсем не тот эффект, которого добивались их создатели, а эта теория может объяснить почему.

Итак, чтобы проверить свою теорию, исследователи положили куски окаменелой древесины на самые ходовые тропки в парке и поместили там различные указатели[22]. Один из этих указателей гласил: «Пожалуйста, не выносите окаменелую древесину из парка». На другом было написано: «Многие посетители унесли куски окаменелой древесины из парка, изменив естественную природу “Окаменелого леса”», плакат дополнялся фотографиями трех туристов, собирающих сувениры.

На тропах без указателей было украдено 3 % камней. Когда посетителей просили не брать древесину без упоминания того, что это делают другие, воровство было минимальным, ниже 2 %. Но когда знаки сообщали туристам о том, какой ущерб был нанесен другими (как это было на прежних плакатах в парке), уровень воровства существенно поднимался – до 8 %.

Отдавая деньги на благотворительность, мы испытываем удовлетворение[23]. Когда мы решаем дать деньги, центры вознаграждения в нашем мозге активизируют ту же реакцию, что и при получении денег или пищи или наказании мошенников. Люди, у которых мозг особенно активен в этих областях, отдают больше, чем те, чьи центры вознаграждения менее возбуждены.