Командир полка медленно встал, развернулся к окну и посмотрел на уходящее в тучи солнце. Не поворачивая головы, бросил:

– Что хочет инквизитор?

– Хочет найти мастеров, которые «гремучку» и «громыхатели» мастерят. Может, лапу на них наложить. Может, просто в казематах сгноить.

С этим можно было не запираться. Карл тайному церковному сыску ничем не обязан. Да и понятно, какой интерес у людей в сутанах.

– А тебя в поисковую команду сунули, потому что дорожку туда знаешь?

– Сунули, потому что выжил. Наверное, это серьезная помощь в столь грязном деле, когда кто-то из бойцов вернуться сможет, несмотря на возможные происки любой болотной дряни.

Рамп все так же медленно вернулся за стол, добыл из выдвижного ящика крохотную трубку и начал набивать ее, аккуратно трамбуя пахучий табак.

– Удача – девка вредная. Кому-то улыбается, а кого-то каждый миг в нужник макает… Тебя пока любит, как ни странно… Может быть, в самом деле подобный талант всей команде пригодится. Тем более, что шкуру спасать за счет других не пытаешься…

Вновь позвав безразмерного Роди, полковник решил чужую судьбу:

– Как и первого – отмыть, накормить, завтра с утра в деле проверить. Если с оружием управляться умеет, поставишь на место Пита Погремушки. Старик вполне нашивки сержанта заслужил, хватит ему на подхвате болтаться. Пусть теперь лист-сержантом наш умник побегает… Слышишь, Карл? Как и просил, даю тебе шанс. Можно сказать, счастливый билет дарю, чтобы начал до полковничьих погон карабкаться. Или еще куда повыше… Но у меня закон простой: кому власть дал, с того и спрашиваю… Командиров слушать, как мать-кормилицу. Приказы выполнять без зубоскальства и со всем усердием… И еще… «Не могу» в полку не существует. Нет таких слов среди моих солдат. Нет и не будет. Поэтому сдохни, а сделай… Хотя лучше сделать. И без тебя покойников хватает. Посмотрим, что именно разглядел в тебе Траурэл…

Выпустив очередной клуб дыма, Рамп закончил свое выступление:

– И молчи побольше, когда чужие вокруг. Речь у тебя слишком правильная, выдает… Никакой мелкий уголовник так ловко не балаболит. Послушал и будто на приеме в палате лордов побывал… Поэтому молчи и служи, как должно… Если же облажаешься, то вслед за покойным ротным полеты изучать станешь. Как раз – чтобы проорать что-нибудь успел, когда до земли доберешься… Проваливай, устал я от слишком умного фермера…

* * *

Самой большой глупостью было бы броситься с кулаками на Роди. Карлу даже казалось, что он этого только и добивается. Зацепиться за формальный повод, чтобы свернуть шею… С раннего утра – фехтование, стрельба из лука и арбалета, бой в паре против превосходящих сил противника и бег по скользким бревнам, переброшенным через липкую грязь. Падения и порезы, изодранный в клочья походный мундир и заплывший от пропущенного удара глаз. И снова пинок под ребра, способный поднять и мертвого:

– Карл, тебе разве разрешили спать? Кто сказал, что ты можешь разлеживаться? Пшел, доходяга! Бегом, бегом!

И снова – бревно, фехтование, стрельба и сорванное на командах горло для таких же несчастных:

– Строй держать! Тролла-Ка, подопри ты этого идиота, он опять фланг заваливает! Можешь древко топора ему в задницу вставить, раз ноги не держат… Еще раз – щиты сомкнуть, «черепахой» шагом… Арш!..

На каком-то бесчисленном повторении полосы препятствий лист-сержант просто упал и уже не мог подняться. Совсем. Сил не было, даже чтобы ударить засапожным ножом проклятого Роди, присевшего рядом. Сил не было даже сдохнуть. Лишь надсадный кашель и дикая боль во всем теле…

– Ты думаешь, что хорошо устроился, умник. Думаешь, раз папаша Рамп тебя не вздернул, так можно теперь недотрогу строить?

Карл попытался приподнять угвазданное лицо из лужи и пробулькал в ответ:

– Не пошел бы… Свой кусок всегда честно отрабатываю… В отличие…

Здоровяк притопил его на пару секунд в грязи, затем приподнял за расползающийся на куски ворот и прошипел:

– В твою группу трое моих друзей попало, лист-сержант. И я очень хочу отметить с ними в этом году Дни урожая. И в следующем. И потом вместе выйти на пенсию, чтобы потратить в свое удовольствие каждый проклятый золотой, за который заплачено кровью… Поэтому тебе лучше помолиться, чтобы байки про удачу оказались правдой. И чтобы Пит Погремушка мог быть уверен в тебе так же, как я уверен в нем… Вставай, лист-сержант. Это лишь рядовые могут вечером баклуши бить. Тебе же надлежит привести себя в порядок, проследить за абордажной группой и вытереть сопли и слезы молодым, кого сунули с пополнением… Теперь ты для них родной отец и нянька-наседка в одном лице. Ты понял?

Сил отвечать не было. Но, видимо, еле живой кивок вполне удовлетворил проклятого садиста, и Карл снова хлопнулся в вонючую грязную воду.

– Тогда какого черта разлеживаешься? В полку приказы выполняют по команде «Бегом!».

* * *

– Что скажешь?

– Лучник из него как из навоза латник. Разве что тетивой пальцы себе не посечет, но и только… С арбалетом неплох, особенно не штурмовым, а пехотным… На мечах в свалке отобьется, но в строю рубиться не обучен толком. Зато командовать может, явно дрессировали для этого.

– Ты главное скажи, кто это? Очередной соглядатай или…

Командир первой роты долго молчал, потом осторожно высказался:

– Я бы поставил на благородных. Может – приграничье. Там неплохо молодых готовят… Явно не армейская школа. Что-то более серьезное.

– Но есть смысл его оставлять в полку, или проще в самом деле – за борт, как негодный балласт?

– Мне кажется, он из беглых. Не знаю, от кого именно удирает, но пока обузой вряд ли будет… Я бы придержал «фермера», господин полковник. Прихлопнуть всегда успеется. А пока я и ребята за ним присмотрим… Тем более, что люди все равно нужны для поисков «гремучих» кудесников.

– Хорошо… Загрузи работой, чтобы без дела не болтался, пусть свою команду в строю дрессирует. Мнится мне, что скоро придется сцепиться с соседями по-настоящему, без шуток-прибауток… Искуроченные «громыхатели» инквизиторы забрали, колдуют над ними. А нам надо думать, как с новой напастью бороться. Не годится по абордажной роте за «купца» разменивать. Не для того парней учим…

* * *

В единственный выходной перед церковной службой Карл собирался поспать чуть дольше. Законное право – подготовиться душой и телом к проповеди, а затем побеседовать с полковым братом-настоятелем. Но не успело солнце заглянуть в мутные окна казармы, как четверо вооруженных до зубов латников растолкали абордажника, совершенно не заботясь о здоровом сне новоиспеченного лист-сержанта.

– Одевайся… Руки давай…

На запястьях щелкнули тяжелые кандалы, загромыхали по дощатому полу сапоги. И Карл Вафместер вместе с конвоем вышел навстречу ранней утренней прохладе…