class="p1">Паша сначала обрадовался. Он как раз закончил университет и вступал в жизнь под хмельком великих идей. Но тут, увы, обнаружилось, что в новой стране философы не нужны. Однако они не знамя, их на свалку истории не выбросить. К тому же там уже не оставалось свободного места. Поэтому философов разобрали по разным учебным заведениям, чтобы они за скромную зарплату сеяли разумное-доброе-вечное на совершенно неплодородной почве.

Паша заходил в учебную аудиторию, обреченно сеял семена знаний и почти физически слышал, как звонко они отлетают от голов студентов.

И тут ему повезло. Гуляя по набережной и философски наблюдая за игрой облаков, Паша столкнулся с женщиной. Столкновение было не сильным, женщина устояла на ногах, но не смолчала:

– Глаза дома забыл?

Паша стал размышлять о том, в какой философской системе эта фраза из фразеологизма становится содержательным высказыванием. В эти секунды женщина усердно оглядела его и обрадовалась:

– Паша! Ну ты в своем репертуаре! Все в облаках витаешь?

Паша опустил глаза с небес до уровня ее лица. Сквозь ретушь времен на него смотрела Вера, однокурсница и одногруппница по философской альма-матер.

– Вера! А ты что тут делаешь? – задал он странный вопрос.

– Гуляю, – дала она нормальный ответ.

– Одна? – зачем-то спросил он.

– Нет, уже с тобой, – засмеялась Вера.

Вариантов не было. Дальше пришлось идти вместе. Паша твердо решил сбежать, как только набережная закончится. Его манили собственные мысли, а Вера распугивала их своей болтовней.

– Ты как? Где?

– Студентов учу.

– Чему?

– Философии.

– А оно им надо?

Паша стал подбирать слова, чтобы максимально лаконично донести мысль, что субъективно трудно оценить объективные потребности. И вообще, потребности по-разному трактуются в разных философских системах.

Но Вера ответила сама:

– Вот! То-то! Им это и даром не нужно! Паша! Ты же умница! Почти гений! Ты же у нас на курсе один эту хрень понимал.

– Ну не один… – промямлил Паша, с удивлением открывая для себя приятность лести.

– А я думала, ты скажешь, что философия – не хрень!

– Не хрень, – исправился Паша.

– А если не хрень, то давай я тебя в институт устрою, в академию наук.

– Там ставок нет, я уже пытался, – признался Паша.

– Конечно, с улицы туда не зайти. Но у меня там знакомый на хорошей должности… Короче, решено! Хватит студентов мучить. Давай лучше науку делать! – объявила Вера план действий.

И этот план Паше понравился. Он кивнул. Ему и самому порядком надоела студенческая аудитория, где даже Сократ не смог бы оторвать молодых людей от девайсов.

Они как раз подошли к концу набережной, пора было расставаться. Вера записала его телефон и повернула назад. Тут только Паша заметил, что у нее все еще хорошая фигура.

Паша шел домой, пытаясь думать про облака. Но мысли возвращались к Вере. Точнее, к вопросу: «Позвонит?»

Она позвонила через два дня. Ровно столько времени понадобилось Вере, чтобы найти Паше место в академии наук.

Сообщив, какие документы нужны, к кому и в какой кабинет обращаться, Вера проверила:

– Тебе все понятно? Вопросы есть?

– Есть, – сознался Паша. – Ты замужем?

– А тебе зачем? – неподдельно удивилась Вера.

– Для полноты картины, – честно ответил Паша.

– Ну, для полноты отвечу: да. Мой муж – начальник департамента в Министерстве науки и высшего образования. А ты думаешь, как я тебя устроила? Давай! Жми на газ! Пока.

И она повесила трубку.

Почему-то Паше стало неприятно. Он попытался разобраться, что именно задело его. Замужество Веры? Ответственный пост мужа? Но она не обязана выходить замуж за дворника.

Паша укорил себя за мещанские мысли и начал готовить папку с документами, куда заботливо вложил свои немногочисленные научные статьи. Научные тексты были его гордостью, свидетельством его полноценности и даже в чем-то привилегированности.

В назначенный день он переступил порог института. Лабиринт кабинетов, которые он должен был пройти, напоминал ему конвейерную ленту, по которой он плыл как полуфабрикат какого-то изделия. В конце пути его поздравили с должностью старшего научного сотрудника и попросили зайти к заместителю директора по научной работе. Для личного знакомства.

И он поплелся, подгоняя себя внутренними пинками.

Ему очень хотелось, чтобы заместитель директора оказался занят. Но тот так обрадовался Паше, словно других важных дел у него не было.

– А! Вот вы какой! Звонили! – И он ткнул пальцем наверх. – Всегда рады помочь, пойти навстречу, так сказать. Ну что ж? Будем работать вместе? В одном, так сказать, коллективе? – радостно спросил он.

– В одном, – уныло подтвердил Паша.

– Меня Вячеславом Всеволодовичем зовут, – протянул руку начальник.

«Как много букв!» – почему-то подумал Паша. Он придирался, потому что замдиректора ему не понравился.

– Павел Петрович, – представился он.

Мужчины пожали руки.

Паша решил, что можно уходить. Он ошибался. Все только начиналось.

– Присаживайся! – властно сказал шеф. – Ничего, что я на «ты»?

Паша предпочел бы остаться на «вы». Но пока он подбирал слова, чтобы не резко, но однозначно дать это понять, все было решено.

– Так же проще работать! Это же коню понятно! – жизнерадостно завершил начальник. – Только ты ко мне на «вы» обращайся, типа субординации. Мне-то все равно, но положение обязывает. – Он зачем-то подмигнул.

У Паши зачесалось во многих местах сразу.

– А вы тоже философский факультет заканчивали? – спросил он.

– Нет, я другой, – ответил Вячеслав Всеволодович и, чтобы закончить с расспросами, пояснил: – Совсем другой.

После этого еще минут сорок он рассказывал Паше о задачах, стоящих перед их институтом. Задачи были весьма конкретные. Паша понял, что философия в этом кабинете понимается как набор показателей по количеству опубликованных статей. Понял и тут же забыл.

Началась новая жизнь. Паша просыпался счастливый и бежал на свидание с книгами. Такая деятельность давала возможность отстраниться от современности, которая шумела и давила на нервы. И только в тиши библиотеки Паша отдыхал и благодарил Бога за то, что такой отдых в его случае называется работой, за которую ему платят зарплату. Скромную, но достаточную, если смотреть на жизнь философски. А по-другому он и не умел.

Через пару месяцев ему передали просьбу Вячеслава Всеволодовича, чтобы Паша зашел к нему в кабинет. И Паша понуро поплелся к шефу.

– Приветствую! – обрадовался тот, как родному.

Паша не ощутил в душе ответной радости. Наоборот, тоску и тревогу. Предчувствие его не обмануло.

– Паша! Меня, конечно, предупреждали, что ты умный и все такое. Но это тебя не оправдывает. У нас же учреждение. Коню понятно, что тут есть система отчетности. Где твои статьи?

– Я работаю… Вчерне готова статья о Шпенглере.

– Вчерне? Одна статья? – возмущенно изумился шеф.

– Одна, – мужественно подтвердил Паша.

Повисла пауза. Вячеслав Всеволодович