— Что? — улыбнулась я, — Почему ты смеешься?

— Ты никогда не повзрослеешь, — как то по-хозяйски сказал он, обнял меня и поцеловал в макушку. — Носи на здоровье, Солнышко, — от его шепота по моей коже пошли мурашки.

— Но браслет не поднял тебе настроение, — бархатным голосом заметил он. Я не ответила и просто отстранилась от него. Дверь на балкон была открытой. Вечерний ветер играл с занавесом. Белая ткань заманила меня. Я вышла на балкон. С высоты посмотрела на сады, и еще раз влюбилась в окрестность. Я не хотела думать о Себастьяне, о Кетрин, о себе. Меня пугал поток моих мыслей. Я решила занять свои мысли пейзажем вокруг. Себастьян вышел следом. Он приблизился ко мне сзади и обеими руками оперся на балюстраду. Я оказалась в ловушке из изгороди, его рук и тела. Я не отвернулась и не попыталась освободиться. Я чувствовала себя в безопасности. Единственное что меня смущало, это сама вульгарность и дерзость его поступков. Но он мне нравился таким.

— Прости меня, — тихо произнес он. Я мгновенно поняла, за что он просит прощения.

— Ты был прав. Мне не понравилось, — призналась я.

— Я понял это по твоему взгляду. Тебе явно не было плевать, — с победной интонацией, но тихо сказал он.

— Себастьян, — повернулась я лицом к нему и посмотрела в глаза. Он, по-прежнему, не отпускал меня из своей ловушки, — я не хочу быть той сестрой, кто ревнует и ненавидит избранницу брата. Это низко!

— Ахахаха, тебя только это волнует?

— Да! Из-за тебя в моей голове происходит хаос, и я не уважаю себя за это. — Я злилась, но не понимала из-за чего.

— Это чертовский приятно услышать, Солнышко, — бархатным голосом, почти не слышно, прошептал он, и обнял меня. — Меня радует то, что я засел в твоей голове.

— Себастьян, ты ведешь себя странно, — резко заметила я.

— Это Chivas! — сказал он и носом уткнулся в мои волосы. Он глубоко вздохнул, будто наслаждался любимым ароматом и спросил, — Я подарил тебе эти духи?

— Да, — улыбнувшись, ответила я.

— Мила, прошу тебя, уходи, — сказал он, но сам не отпускал меня.

— Что? — я была в недопонимании. Вообще, в последние месяца я, общаясь с ним, была в недопонимании, но сегодня особенно.

— Если ты сейчас же не покинешь эту комнату, ты долго будешь жалеть об этом вечере. Я почти пьян, самоконтроля от меня не жди.

— Я чем-то разозлила тебя? — я не понимала его.

— Да! Тем, что тебе семнадцать, и ты считаешься моей сестрой.

— Псих! — сказала я и вырвалась с его объятий. Я дошла до двери, он крикнул мне вслед.

— Чтобы носила мой сегодняшний подарок, не снимая! — я на миг остановилась, потом хлопнув дверью ушла.

Глава 5. Друг или Враг

Не бойтесь врагов, бойтесь друзей. Предают друзья, а не враги!

Джонни Депп.

От лица Себастьяна

После того как Мила покинула мою комнату я кулаком ударил об стену. Что на меня нашло, не знаю. «Ты опять обидел самого дорогого тебе человека» проскользнуло в моем сознании. Я не смог объяснить ей того чего сам не понимал. Это то же самое, как ждать, что учитель литературы объяснит тебе законы Ньютона. Мое состояние ухудшалось. С каждым днем я приближался к истине и чем больше приближался, тем сильней она пугала меня. Я посмотрелся в зеркало.

«Сегодня ты заревновал сестре, заявил о привязанности, представлял что она сидит на твоих ногах, потерял самоконтроль с прикосновения пальцев, затем назло ей страстно станцевал с ее подругой, чтобы доказать ей ЧТО?! Что она тоже ревнует? А теперь ты еле сдерживал себя, чтобы не переходить грань дозволенного. И после всего этого ты прогнал ее и даже не смог объяснить зачем. Потому что ответ скрыт в твоем позорном и гнилом сознании. Ты ничтожество Себастьян!» Это все я говорил сам себе. Я смотрел в свои же глаза и ненавидел себя. Я ударил во второй раз, но теперь по зеркалу. Оно треснуло на мелкие кусочки. Громкий звук разбитого, огромного зеркала раздался по всему этажу. Комната Ричарда и Дакоты была рядом. Они услышали, что я в отчаянии крушу комнату и прибежали ко мне. Я не рассчитал, что потревожу кого то. Мне вообще не было до расчетов.

От лица Дакоты

Ночь. 02:32. Мы уже легли, как с комнаты Себастьяна раздался гром. Ричард всегда не лез в его личное пространство, но я как мать (а именно таковой я себя считала) не могла остаться равнодушной. К тому же я не припоминала, чтобы Себастьян истерил. Это что-то новое. Я накинула на себя халат и пулей помчалась в его комнату. Я даже не стала церемониться и стучать, а резко открыла дверь. Ричард, не успев понять что случилось, следом за мной появился на пороге комнаты сына. Увиденное поразило нас: Себастьян, не переодевшись, сидел на полу. Его руки были в собственной крови. Кровь из рук испачкало его белую рубашку. Он сидел среди разбитых стекал и пил прямо из бутылки. Я ужаснулась. Мне стало больно за него.

— Себастьян! Что с тобой? — вырвалось с моих уст. Я еле сдерживала слезы.

— Дакота, Ричард, простите, что напугал вас. Все в порядке. Я просто чуток занервничал, — полностью в адеквате сказал он и встал с пола в знак уважения. Следом он обратился к отцу:

— Ричард серьезно. Нечего не произошло, идите спать.

От лица Ричарда

— Себастьян ты в своем уме? Ты видишь свое состояние?! И черт тебя побрал, почему на тебя не действует алкоголь! — в истерике уже был я. Дакота начала копаться в ящиках, в надежде отыскать бинты и, какое ни будь, лекарство. Так как хозяин торжества приготовился приходу гостей очень тщательно, Дакота быстро нашла аптечку со всем необходимым.

— Себастьян, иди помой руки я привяжу их, — ее голос выдавал ее внутреннее состояние.

— Дакота, я в порядке. Серьезно. Спасибо большое. Иди спать. — Себастьян подошел к ней и обнял, как обнимал в детстве. Он называл ее по имени, но Дакота была для него настоящей матерью.

— Хорошо сынок. Но Ричард пускай остается. Вы, наверное, лучше поймете друг друга. Поделись хотя бы с отцом сынок. Спокойной ночи, — сказала она, отдала аптечку мне и ушла. Я за это и любил ее всю свою жизнь: за дьявольскую красивую внешность и за ангельскую душу.

— Ну, Псих?! Рассказывай! — сказал я и бросил аптечку в сторону.

— Ричард, прости за беспокойство. У меня случился нервный срыв.