Красиво ходишь…

Она как будто услышала снова эти слова, произнесенные обвинительным тоном, и сурово сжала губы.

Когда Андреа, завернутая в большое полотенце, вошла в спальню, то увидела в ней горничную. При ее появлении девушка обернулась, сделала книксен и робким голосом сообщила, что пришла помочь ей одеться.

— Мне не нужна помощь, — сердито буркнула Андреа и тут же пожалела об этом, глядя на расстроенное лицо девушки. — Ну пожалуйста, — сказала она мягко. — В этом просто нет необходимости.

Она прошла мимо огромной кровати, укрытой тяжелым, расшитым золотом покрывалом, и направилась к гардеробной комнате. Андреа открыла дверь — и остолбенела.

На перекладинах висело с дюжину платьев в прозрачных пластиковых чехлах.

— Что это?

— Господин Костакис приказал купить их для вас, госпожа. Здесь также аксессуары и белье, — проговорила с мягким акцентом стоявшая за ее спиной горничная. — Какое платье вы желаете надеть сегодня?

— Никакое, — отрезала Андреа и протянула руку, чтобы снять свои простенькие юбку с блузкой.

— Но… это не простой обед… будут гости, — растерянно пробормотала горничная. — Господин Костакис прогневается, если вы не оденетесь как надо…

Андреа оглянулась на девушку и опустила руку. Выражение лица горничной можно было описать одним-единственным словом. Страх.

Пришлось сдаться. Сама она уж как-нибудь пережила бы дедов гнев, но нельзя давать ему повод рассердиться на служанку.

— Хорошо. Выберите что-нибудь сами.

Горничная принялась перебирать платья, а Андреа вышла и присела на кровать. Вскоре горничная появилась, неся в руках два платья, и, осторожно сняв с них чехлы, аккуратно разложила их на постели. Оба платья были дорогие и красивые, и хотя ей больше понравилось короткое, с закрытым воротом, выбрала она другое, длинное.

— Вот это, — сказала она.

Платье было изумрудно-зеленого цвета, отрезное по талии, с собранным в мягкие складки лифом и узкой юбкой до щиколоток. Рука Андреа невольно потянулась к нему и пощупала мягкий шелк.

— Очень красивое, правда? — В голосе горничной звучало восхищение.

— Очень, — согласилась Андреа. Она посмотрела на девушку. — Я не знаю вашего имени.

— Зоя, госпожа.

— А я Андреа. И я не признаю слуг и господ.

Примерно через двадцать минут Андреа остановилась перед высоким зеркалом на двери шкафа и ошеломленно застыла. Она выглядела фантастически, иначе просто не скажешь. Платье было чудом портновского искусства, вот только, правда, верх лифа, державшегося на двух тоненьких лямках, начинался очень низко, открывая взору ее полные груди.

Андреа собрала волосы в узел, оставив несколько тонких волнистых прядей свободно падать сзади на шею, щеки и лоб, и заново нанесла макияж.

Бросив последний взгляд на свое отражение, она повернулась и пошла к двери, где ее ждал лакей. Тот посмотрел на нее со сдержанным восхищением.

Андреа вежливо улыбнулась лакею и направилась к мраморной лестнице.

Пора было снова выходить на поле битвы…

Никос Вассилис дал газ, двигатель «феррари» ровно заурчал. Настроение у Никоса было неважное. Уже второй раз за день приходилось ехать к Йоргосу Костакису, а сегодня ему совсем не хотелось обедать у старика, он собирался провести вечер с Ксанфой. С этой фигуристой красоткой оказалось на удивление хорошо после сухопарой Эсме Вандерси, да еще она старается изо всех сил заставить его забыть топ-модель. А это означает, подумал он с усмешкой, что она будет очень изобретательна…

Во всяком случае, прошедшая ночь была на удивление хороша. Да, с удовольствием подумал Никос, гречанка как никто умеет угодить мужчине. Нет, Эсме тоже очень неплоха, но, будучи американкой, страдает дьявольским пороком — она почему-то считает, что имеет право изводить мужчину капризами.

И все же Ксанфа лучше понимает, какой должна быть женщина с точки зрения мужчины. И старается угадать каждое его желание…

Никос помрачнел. Сегодня он вернется к вновь открытым прелестям Ксанфы поздно. Йоргосу Костакису нравится подергивать вожжи — просто так, ради собственного удовольствия. Сегодняшнюю послеобеденную встречу можно было и не проводить, а дать поручение финансовым директорам. Но Йоргосу, видите ли, нравится, что достаточно ему только шевельнуть пальцем — и Никос Вассилис мчится на его чертову виллу.

Размышляя об этом, Никос тут же вспомнил пышноволосую любовницу Йоргоса Костакиса. Он поджал губы. Отвратительная девица, ничуть не стыдится того, чем она занимается на вилле. Мало того, что глазела на него, так еще и отрабатывала на нем свои приемчики!

Перед его мысленным взором возникли каштановые волосы, обрамляющие точеное лицо, и то, как подрагивали груди под тканью жакета. Да уж, она стоит того, чтобы ее вспоминать, он уже почти готов был даже позабыть о том, для кого предназначена вся эта красота.

Никос отогнал воспоминание. Как ни соблазнительна эта женщина, ему до нее не добраться. Он прибавил скорости, наслаждаясь тем, как послушно подчиняется ему заоблачно дорогой автомобиль. Управление высококлассной машиной похоже на секс с высококлассной женщиной: обе с такой готовностью отзываются на каждое прикосновение…

Ну, нет, никаких аналогий. На несколько часов, пока не кончится скучный обед с Йоргосом Костакисом, о сексе надо забыть.

Думай лучше о своей невесте, Никос!

Старик, наверное, уже привез внучку на виллу и успел известить ее о своих планах, так что они с ее матушкой небось с головой погружены в предсвадебные приготовления. Наверняка мечтают о пышной свадьбе. Против девушки он ничего не имеет, пусть свадьба будет такой, какую она захочет. Вот после свадьбы — другое дело, тогда она будет делать то, что хочет он, как это заведено у жен-гречанок.

Жаль, что у нее внешность подкачала… Как ни крути, а иметь хорошенькую, любящую жену все-таки приятнее.

Никос затормозил перед виллой Костакиса, охранник открыл ворота, и машина на высокой скорости помчалась к дому.

Никос стоял в аляповатой гостиной, с нетерпением ожидая, когда же начнется обед. Хозяин между тем тянул время, подробно рассказывая гостю о своей новой игрушке — недавно купленной яхте, со вкусом расписывая ее ходовые качества и великолепную отделку. Предмет разговора явно привел старика в хорошее настроение, он даже как будто порозовел, глаза светились удовольствием.

— А ты, мой друг, будешь первым, кто ее испробует, — заявил он, хлопая Никоса по спине. — Проведете на ней свой медовый месяц! Как ты на это смотришь, а?

Никос улыбнулся. Ну что же, провести медовый месяц на яхте Йоргоса Костакиса означает сделать еще один шаг в тот мир, в который он стремится попасть.