— Адик, будь человеком, убавь громкость а?

— У тебя десять минут, чтоб привести себя в порядок. Папа звонил, водитель уже выехал. Это значит примерно через сорок минут машина будет ждать нас в низу.

— Все, все встаю. Жестокая ты девушка Адель. Таблеточку хоть дашь?

— Волчья регенерация, и холодный душ тебе в помощь. Жду на кухне.

Я развернулась, и вышла из комнаты. Тонкий волчий слух уловил кряхтение Роя. Я ухмыльнулась, и покачала головой в разные стороны. Ничего, не будет в следующий раз напиваться! Пока я ждала парня, сварила кофе, и сделала что— то похожее на завтрак. На кухню парень вошел куда в лучшем состоянии, чем был.

— На вот, прими волшебную пилюлю, и позавтракай— быстрей попустит. Я протянула парню блистер с аспирином. Мы позавтракали, и в назначенное время спустились к машине, а через час были у родителей.

— Адель, дочка, ну наконец-то! Иди скорее я тебя обниму! Господи, а похудела то как! Кожа да кости! Ты вообще чем там питаешься? Нет, так нельзя! Алан, ты только посмотри во что превратилась наша дочь!

Я посмотрела на папу ища поддержки. Папа глядя на меня развел руками. Мол мама есть мама. Ладно.

— Мама я тебя тоже рада видеть! И ты тоже хорошо выглядишь! Ответила я маме.

В наш диалог вмешался папа

— Адель, я очень рад, что ты наконец дома, но может познакомишь нас уже со своим другом? Папа вел себя сдержаннее.

— Да, конечно. Мам, пап, познакомьтесь— это Рой мой друг. Рой, — это моя мама Ирина, папа Алан он альфа нашей стаи.

— Очень приятно. Рой пожал папе руку, а маме приветливо улыбнулся.

— Ну что ж, пройдемте к столу. Говорит мама.

Мы прошли в дом, в гостиной уже был накрыт стол.

— Мам ты как всегда…

— Я же знаю как ты питаешься, а там, без контроля вообще не ела. Садитесь уже. В наше время говорили бедные студенты, вы же просто ленивые. Я лишь закатила глаза.

Все расселись, папа достал коньяк. Рой вежливо отказался. Видимо не докончат еще отпустило.

— Пап, Рою вчерашнего хватило. Мы в клубе были. С Киром, Аней, и Серым.

— Понял, принял. Не пристаю.

Мы сидели за столом и общались. Я много рассказывала о жизни в ЛА. Родители обещали как— нибудь приехать в гости. Языкового барьера у нас не возникало. Родители спокойно разговаривали на английском. Рой бесконечно хвалил мамину еду, и рассказывал, что я готовлю тоже очень вкусно. Особенно ему нравится красный суп. Мама вопросительно на меня посмотрела.

— Борщ мама. Пояснила я ей. Папа поинтересовался планами на завтра.

— Обещала показать другу столицу нашей Родины. Говорю.

— Ирин, займи пока нашего гостя, мне надо с дочерью посекретничать. Говорит папа.

— Да, конечно. Рой, пойдем поможешь мне торт нарезать. Попросила мама. Они поднялись и ушли.

— Пап?

— Пойдем в кабинет Адель, там спокойней будет.

Папа первый встал из— за стола, я пошла за ним. Я думала мне показалось, что папа чем— то озабочен. Папа открыл мне дверь, и пропустил вперед. Зайдя плотно закрыл дверь.

— Присаживайся.

— Пап, что случилось?

— Адель, я хочу чтобы ты была осторожней.

— А поподробней?

— Дочка, ты разворотила осиное гнездо.

— Вот сейчас вообще непонятно. Пап, я не маленькая, если есть проблема ее нужно решить. Чего я должна бояться?

— Адель, держи ухо востро. Что— то происходит. С арестом Рафаэля поднялась волна. Начались разбирательства, в ходе которых выяснилось, что у этого подонка были сообщники. И никакие— то там простые оборотни, старейшины тоже приложили к этому руку. Взяли не всех. Причастность некоторых доказать не удалось, они по прежнему занимают свои места. До меня дошли слухи, что многим бы хотелось чтоб тебя не стало.

— Пфф, пап, успокойся пожалуйста, ничего нового ты мне не сказал. Я это и так знаю. Раф, и Лика в заключении, да даже если и нет, им ко мне не подобраться. Я здесь ненадолго. После свадьбы мы улетим. Самолет на следующий день.

— И все же, Адель. Папа протер лицо руками. Будь максимально осторожна. И по поводу свадьбы… Адель, я понимаю почему ты прилетела с «группой поддержки», да еще и с такой… Помни, что твоя пара Мир, не Рой. Не играй с огнем дочь, не сделай хуже. Если он попросит выслушать его— выслушай. — Пап, я не маленькая. Разберусь как— нибудь сама.

— Адель, просто пообещай. Он, твоя судьба. Не этот паренек.

— Если он захочет— я выслушаю. Но не более. И ненадо мне про парность рассказывать. Я ничего не забыла! И знаешь, мне тоже не легко. Тебе я думаю тоже не станем рассказывать как это… Когда любишь, но нет возможности быть рядом. Когда проснувшись среди ночи в слезах подыхаешь от невозможности обнять, прижаться всем телом, почувствовав родной запах, да даже просто наблюдать за ним издалека, загоняя свою психику до такого состояния, когда начинает казаться, что он рядом, он близко, чувствуешь его запах. Всматриваешься в толпу, ища взглядом того, кто дороже всех, кого не предашь никогда в жизни, того, чей аромат грейпфрута и морозной ели закрался в подкорку, и никогда от туда не исчезнет! Ты смотришь, смотришь, и ничего… там никого нет… пустота. Лишь чужие, незнакомые люди бесконечно спешащие по своим делам. Ты вздыхаешь, опускаешь голову так низко, чтобы волосы закрыли одинокую слезинку скатывающуюся по щеке. А затем берешь себя в руки, и гордо подняв голову идешь и улыбаешься. Чтоб друзья порадовались, а враги позлились. Но люди с которыми ты общаешься, читают тебя как открытую книгу, но ничего не спрашивают, не дают советов, потому что никакие советы тут не помогут. Они просто всегда рядом. А ты сильная, ты умная. Ты альфа. Нельзя по другому. А я устала пап! Устала быть сильной, умной, все понимающей. Устала бороться с тенью. Я девушка. Я хочу любить, и быть любимой, чтобы когда придя домой быть счастливой лишь от того, что Он дома. Понимаешь пап, быть счастливой, а не казаться…. А завтра я надену лучшее платье, изображу самую счастливую улыбку, и буду делать вид, что все хорошо. У Адель Волковой все отлично, и никак иначе!

Я все это говорила довольно эмоционально, но в конце монолога мой настрой упал. Закончила я очень тихо. Запрокинула голову в верх, чтоб не дать этим проклятым слезам выйти в который раз.

— Адель… иди ко мне дочка, я соскучился. Я встала с кресла, папа подошел ко мне и обнял, а