И это прекрасно.

Прислоняюсь к холодному кафелю, струи горячей воды хлещут меня по щекам. А потом, в конце концов, сползаю на пол, сил нет стоять.

Я сварюсь живьем в кипятке. Ну и пусть.

Я понадеялся, что душ окажет тонизирующе-лечебный эффект, – не сработало. Чистоту я ощущаю, что, конечно, чего-то да стоит, однако мне все равно плохо. Плохо физически. Раньше я вроде лучше справлялся со своими эмоциями, хотя… уже не уверен.

По-моему, у меня горячка. Или акклиматизация. Или и то и другое.

Явно что-то из этого списка.

Я так вымотан. Должен, по идее, только голову на подушку – и спать. Не тут-то было! Пару часов провалялся в кровати, пялясь в потолок, потом побродил немного в темноте и снова лежу, кидаю об стену свернутые в мячик носки… а на луну уже лениво наступает солнце.

Из-за горизонта пробивается лучик света. Занимается заря. Я смотрю через квадратное окно, не отрываясь, на эту картину, а из головы все не идет мысль: что, черт возьми, со мной творится? Внезапный стук в дверь посылает заряд адреналина прямо в мозг.

Через пару секунд я уже на ногах, сердце колотится, в висках стучит. На ходу, спеша, натягиваю одежду и ботинки, едва не расшибаюсь, распахиваю дверь и вижу, как облегченно выдыхает Брендан.

– Отлично, – говорит он. – Ты одет.

– Что стряслось? – машинально выпаливаю я.

Брендан вздыхает. Он кажется печальным… а затем, на долю секунды, испуганным.

– Что стряслось? – повторяю я. Адреналин не дремлет, гасит страх. Я чувствую себя спокойнее. Мыслю яснее. – Что случилось?

Брендан мешкает, бросает взгляд через плечо.

– Я всего лишь гонец, дружище. И не могу ничего объяснять.

– Что? Почему это?

– Поверь. – Он встречается со мной взглядом. – Тебе лучше услышать все от Касла.

– Почему? – Первое слово, с которым я обращаюсь к Каслу. Врываюсь в дверь, возможно, чересчур нарочито, однако мне сложно с собой совладать. Психую. – Почему только вы мне можете рассказать? – спрашиваю я. – Что происходит?

В моем голосе слышен еле сдерживаемый гнев. Я и правда еле сдерживаюсь, чтобы не прокручивать в голове наихудшие варианты развития событий. Только ужасные вещи могли подстегнуть друзей вытащить меня из кровати перед самым рассветом, притом заставлять ждать ответа, что, черт возьми, происходит, даже пять лишних минут – вообще никуда не годится.

Касл с мрачным видом смотрит на меня в упор, и я глубоко вдыхаю, оглядываюсь по сторонам, пытаюсь унять сердцебиение. Я не знаю, где оказался. Похоже, здесь какой-то штаб. Еще одно здание. Касл, Сэм и Нурия сидят за длинным деревянным столом, на котором разбросаны бумаги, валяются подмоченные чертежи, линейка, три перочинных ножа и стоят несколько кружек с остатками кофе.

– Садись, Кенджи.

Однако я продолжаю вертеть головой, теперь ищу Джей. Вижу Иана и Лили. Брендан с Уинстоном тоже здесь.

Джей нет. Как нет и Уорнера. И все отводят взгляд.

– Где Джульетта?

– Ты про Эллу? – мягко поправляет Касл.

– Да какая разница. Почему ее нет?

– Кенджи. Пожалуйста, присядь. Мне и так непросто, не заставляй еще и гасить твои эмоции. Пожалуйста.

– Со всем уважением, сэр, но я сяду только после того, как узнаю, что, черт побери, случилось.

Касл тяжело вздыхает.

– Ты оказался прав, – наконец произносит он.

Делаю большие глаза, в груди гулко стучит сердце.

– Что, простите?

– Ты оказался прав, – признает Касл с ударением на последнем слове. Он сжимает и разжимает кулаки. – Про Адама. И про Джеймса.

Я мотаю головой.

– Нет, не надо. Нет, я просто не сдержал эмоций. С ними все в порядке. Не слушайте меня, – говорю я, слегка смахивая при этом на чокнутого. – Я ошибаюсь. Я всегда ошибаюсь.

– Кенджи.

– Нет.

Касл поднимает голову, смотрит прямо мне в глаза. Он выглядит морально опустошенным. Даже хуже.

– Скажите, что это шутка, – прошу я.

– Андерсон взял ребят в заложники, – произносит он, бросая взгляд на Брендана и Уинстона. Иана. Призрак Эмори. – Снова.

Мне такого не вынести.

Сердце не выдержит. Я уже и так близок к краю. А это слишком. За гранью.

– Ошибаетесь, – настаиваю я. – Андерсон бы на такое не пошел, не с Джеймсом. Он всего лишь ребенок. Он не стал бы так поступать с ребенком…

– Стал бы, – тихо подтверждает Уинстон, – еще как.

Я окидываю его диким взглядом. Чувствую себя идиотом. Словно собственная кожа вдруг стала слишком мала. Потом слишком велика. Снова перевожу взгляд на Касла и спрашиваю:

– Откуда вы знаете? Почему уверены, что это не очередная ловушка, как в прошлый раз…

– Конечно, ловушка, – отвечает Нурия. Голос ее твердый, но недобрый. Она бросает беглый взгляд на Касла, прежде чем произнести: – Не знаю, зачем отцу понадобилось выставлять все так, словно это банальный захват заложников. Это не так. Хотя мы не уверены точно, что происходит. Выглядит все, конечно, будто Андерсон держит ребят в заложниках, однако очевидно, что за кулисами разворачивается нечто более глобальное. Он что-то замышляет. Иначе он бы не…

– Я думаю, – подхватывает Сэм, сжимая руку жены, – Нурия пытается объяснить, что, как мы полагаем, Адаму с Джеймсом отведена не главная роль.

Я в недоумении перевожу взгляд с одной на другую. В комнате повисло напряжение, которого не было еще секунду назад, в голове полный сумбур, и я этого не чувствую.

– Совсем не понимаю, к чему вы ведете, – признаюсь я.

И тут вмешивается Касл.

– Дело не только в Адаме и Джеймсе. Андерсон сейчас держит под стражей всех детей… в частности, детей Верховных главнокомандующих.

Следующий вопрос уже вертится у меня на языке, когда до меня доходит…

Вопросы есть только у меня. Обвожу взглядом комнату, разглядываю лица друзей. Вид у всех печальный и решительный. Словно конец истории им уже известен, и они к нему готовы.

Это откровение меня убило. И я не могу сбавить резкий тон:

– Почему я узнаю обо всем последний?

Мой вопрос встречает гробовое молчание. Замечаю торопливые переглядывания. На лицах нервное выражение.

– Мы знали, что ты тяжело воспримешь это известие, – говорит Лили. Лили, которой всегда были до лампочки мои переживания. – Ты только что вернулся с безумной операции, а потом мы вынужденно обстреляли твой самолет… Если честно, мы не знали, сообщать тебе такое сразу или нет. – Она медлит. А потом, бросив раздраженный взгляд на других девушек, добавляет: – Но, если тебе полегчает, Нурия и Сэм нам тоже не сразу сказали.