Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На Флорес приходим на закате. Заходим в дайв-центр, ставим печать в логбуки. На вопросы персонала «где остановитесь» отвечаем, что еще не решили — а то снова позвонят в отель и забьют свою комиссию. Сами выходим, останавливаем машину и едем в Бинтанг Флорес. По приезду в отель я договариваюсь о ценах, которые на 20 % ниже, чем объявленные мне в первый раз. Заселяемся, идем в бассейн, затем ужинаем и расходимся спать.
15.04.11
Бывают дни о которых нечего вспомнить…
Воваш ушел на дэйли-дайвинг. Мы с Жекой выбрались в Лабуан Баджо — прошлись несколько километров по полуденному пеклу. Забронировали машину для завтрашней поездки на водопад, который находится в шестидесяти километрах от Лабуан Баджо, затем зашли на массаж и отправились обратно в отель: есть, плавать в бассейне (купаться в море после нескольких дней интенсивных погружений как-то не тянет) и валяться на шезлонгах.
Это был день, о котором нечего вспомнить, кроме того, что это был день накануне поездки вглубь Флореса — на водопад…
Размышления перед сном
Перед сном вспоминаю беседу за ужином. Беседовали о том, как разделять работу и личную жизнь, как эффективно переключаться и по приходу домой выбрасывать из головы все рабочие переживания.
— Я на работу всегда хожу в костюме и галстуке — одеваю на себя этакую «менеджерскую броню» — говорит Воваш — она помогает вживаться в роль. А дома снимаю ее и переключаюсь.
Подход кажется мне интересным. Но вот оборот «менеджерская броня» заставляет задуматься. Люди частенько пытаются натянуть на себя психологическую броню — часто сталкиваюсь с этим. Кто-то одевает вот такую конкретно-функциональную броню. Кто-то носит на себе «купол», помогающий фильтровать внешние сигналы и отсекать заведомо негативные — меня периодически, когда я остро реагирую на окружающее, пытаются учить подобным приемам. Но насколько это эффективно? Что происходит, когда такая броня разрушается? Не лучше ли, забыв о броне, наращивать психологические мышцы?
Вспоминаются размышления Бернарда Вербера:
Что лучше, иметь скелет внутри или снаружи тела?
Когда скелет снаружи, он образует защитный панцирь. Плоть защищена от внешней опасности, но она становится дряблой и почти текучей. И если какое-то острие, несмотря ни на что, проникает сквозь панцирь, потери невосполнимы.
Когда скелет является твердым и тонким каркасом внутри плоти, та открыта любой агрессии. Раны многочисленны и постоянны. Но именно эта кажущаяся слабость способствует укреплению мускулов и защитных свойств тканей. Плоть эволюционирует.
Я встречал людей, выковавших себе усилием разума «интеллектуальный» панцирь, защищавший их от неприятностей. Они казались более сильными, чем остальные. Они говорили «мне наплевать» и смеялись надо всем. Но если проблеме удавалось пробить покров панциря, производимые ею разрушения были ужасны.
Я встречал людей, страдавших от малейшей неприятности, от малейшей атаки, но разум их от этого не закрывался, они оставались чувствительными ко всему, каждое нападение чему-нибудь их учило.
16.04.11
Просыпаюсь в 7-00. В 7-30 встречаемся с Женьком за завтраком — на водопад поедем вдвоем, так как Воваш предпочитает продолжать ежедневно нырять на сайтах, которые мы уже обныряли на сафари. Для меня это — сомнительное удовольствие — я за время сафари от нырялки подустал. На ряд сайтов я еще, конечно, схожу в формате дэйли, но после перерыва: нужно чтобы рецепторы восприятия очистились.
В 8-00 за нами заезжает машина и мы стартуем. До водопада ехать около 90 км. Проезжаем по окраине Лабуан Баджо и выезжаем на трассу, идущую сквозь поля и леса в горы. У двухполосной дороги качество полотна идеальное, в отличие от разбитых дорог в самом Лабуан Баджо.
Дремлю с открытыми глазами, глядя в окно. Пейзаж разворачивается впечатляющий: поля сменяются лесами с необычными огромными лиственными деревьями, периодически встречаются деревеньки с покосившимися хлипенькими домами. Ощущение совсем другого, дикого, мира. Мира богатства природы и нищеты людей. Непонятно только: вокруг столько леса, что каждый житель Флореса мог бы себе хоромы выстроить, а лес бы этого даже не почувствовал. Но почему-то практически все живут в сколоченных из чего попало холупах. Почему? Раздолбайство? Жилье не является для них ценностью? Бедные люди пасуют перед богатой природой? Западный человек вот не пасует, и богатеет, а природа при этом беднеет, причем с катастрофической скоростью…
Через какое-то время мы сворачиваем с асфальта на узенькую дорожку в лесу. Прямо на повороте нас ждут двое местных на скутерах и едут перед нами. Дорога в таких ямах, залитых к тому же водой, что везущий нас внедорожник едет очень тяжело — цивилизация окончательно заканчивается. Въезжаем в какую-то деревеньку — на въезде пасутся два буйвола, дальше тянутся ряды изгородей, за которыми стоят хибары. Машина останавливается на въезде в деревню. Водитель объясняет нам, что эти двое местных — провожатые — они поведут нас через лес к водопаду. Один из провожатых говорит, что идти около часа. «Хорошо, пошли» — отвечаем.
Из каждой холупы выходят люди и смотрят на нас. Взрослые, застенчиво улыбаясь, смотрят из дверного проема, дети подбегают к изгородям и глазеют. Такое ощущение, что мы в зоопарке в качестве экспонатов — привезли каких-то странных белых людей. Мы периодически останавливаемся и фотографируем местных — они от счастья расплываются в улыбках.
Деревня в длину метров пятьсот, дальше входим в лес. Путешествие по лесу, который периодически разряжается небольшими полями, пока не становится совсем густым, занимает около часа. По дороге нас догоняет какой-то местный подросток:
— Привет — обращается ко мне
— Привет
— Как тебя зовут?
— Георгий
— Ты откуда?
— Из России
— Привет — догоняет он Женька
— Привет
— Как тебя зовут?
— Юджин — представляется Женек
— Ты откуда?
— Из России. А тебя как зовут? — спрашивает Женек
— Алехандро
