Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Во время чтения сердце Сэма бешено заколотилось. Вот оно. Теперь Сэм точно знал, когда школа нанесёт удар!
В вечер премьеры актовый зал школы был забит до отказа.
Сэм оглядел зал, высунув голову из-за красного занавеса. Там были сотни родителей и учителей. Он даже увидел свою маму и младшего брата Люси.
За кулисами ученики переодевались в костюмы для выступления. Антонио – Питер Пэн – с головы до пят был одет в зелёное. Люси надела жёлтое платье Венди.
Сэм отвёл Антонио в сторону.
– У меня чувство, что случится нечто по-настоящему плохое, – прошептал он. – Может, лучше отменить представление? Скажем мисс Гринкер, что…
Друг перебил его:
– Сэм, все решат, что мы сошли с ума. Я и сам иногда так думаю.
Сэм вздохнул. Он знал, что Антонио прав.
– Кроме того, – добавил Антонио, – у меня в кармане счастливый сэндвич с арахисовым маслом и джемом! Что может пойти не так?
Сэм закатил глаза. «Счастливый сэндвич…»
Прежде чем он успел что-нибудь сказать, свет погас. В зале стало тихо. Спектакль должен был вот-вот начаться.
Люси заторопилась. Она потащила Антонио на сцену.
– Пожелай нам удачи, Сэм! – прошептала девочка, когда они с Антонио выходили из-за кулис.
Сэм вздохнул.
– Удачи…
Два часа спустя Сэм улыбался от уха до уха. Он не мог в это поверить: спектакль проходил замечательно! Люси прекрасно играла роль, из Антонио получился потрясающий Питер Пэн, а публика вовсю аплодировала.
Может быть, он зря волновался.
Следующая сцена была самой важной в спектакле: грандиозный финал. Антонио и Люси висели над сценой на специальных тросах, изображая, будто летят.
– Сэм! – сказала мисс Гринкер. – Твой выход!
– А, точно, – пробормотал Сэм.
Выйдя в свет прожектора, он начал произносить свою реплику:
– Я – Простак, дружелюбный пират Капитана Крюка. И я приказываю вам… – Сэм вдруг замолчал. Он почувствовал, как что-то шевельнулось у него под ногами…
С ужасом Сэм понял, что школа поджидала его… И теперь, когда он стоял на сцене, школа ожила!
Началось.
По залу пробежал шёпот. Зрители решили, что Сэм забыл слова.
Но Сэму не было никакого дела до своих реплик.
Его волновало лишь то, что он сейчас увидел: в полу открывался люк!
Люси и Антонио, висящие на тросах, тоже это заметили.
Люк открывался всё шире и шире. Казалось, деревянная сцена неожиданно стала резиновой.
Сэм заглянул в люк, в темноту – и его сердце тревожно забилось. То, что он увидел, было поистине ужасно…
Сотни складных металлических стульев под сценой соединились в огромный рот с неровными зубами, который открывался и закрывался!
Высоко над этой голодной пастью болтались на тросах Антонио и Люси. Их в любой момент могли сожрать заживо!
ВЖУХХХ!!!
Большой красный занавес со свистом закрылся. Зрители ахнули. Теперь они не видели сцену.
Дверь кладовой позади Сэма распахнулась. Доски пола приподнялись, образовав горку, – и мисс Гринкер с учениками скатились прямо в кладовку.
Из-за кулис мистер Некоби закричал:
– Сэм, гляди в оба!
Старик побежал к Сэму, но верёвка от занавеса схватила его и швырнула в кладовку. Дверь захлопнулась.
Вдруг погас свет. Теперь работал лишь один прожектор. Он был направлен на Сэма, Люси и Антонио.
«Публика не видит происходящего на сцене, а учительница с учениками заперты в кладовой! – подумал Сэм. – Только я могу всех спасти!»
Пасть из стульев начала вылезать на сцену сквозь дыру в полу – как червяк, выползающий из земли!
Люси и Антонио вдруг стали извиваться и кричать.
– Что происходит?! – заорала Люси. Антонио молотил по тросу, пытаясь спастись от гигантских зубов. Он раскачивался так сильно, что счастливый сэндвич с арахисовым маслом и джемом выскользнул у него из кармана. Сэндвич упал в гигантский рот и плюхнулся прямо на стулья-зубы.
У Сэма появилась идея.
– Сейчас вернусь! – крикнул он друзьям.
– Не бросай нас, Сэм! – закричала Люси. Она возилась со своим тросом, пытаясь освободиться.
– Доверьтесь мне, – сказал Сэм и перепрыгнул через огромную пасть.
Зрители ахнули, когда Сэм выскочил из-за закрытого занавеса. Мальчик пробежал через тёмный зал и выскочил в коридор.
Добежав до конца коридора, Сэм толкнул дверь в столовую. Там было тихо и темно, но, стоило мальчику шагнуть внутрь, столовая ожила. Стулья задрожали. Столы начали подпрыгивать, а лампы раскачиваться.
