– Но узнала тебя…

– Это часть плана.

– Глупого плана, Кел, – устало покачал головой Эт. – Она не та, кто личное ставит выше долга.

– Я буду очень стараться, – ухмыльнулся его самоуверенный собеседник, снова дернув себя за темную челку. – Неприятный цвет.

– Терпи уже, – съязвил Эт, искренне потешаясь над другом. – Мог бы, как и я, срезать волосы под корень.

– Мне бы это не помогло.

– Думаешь? – Этари изобразил искреннее удивление. – Хотя да, согласен. Но сейчас тебя и мать родная не узнала бы.

– Надеюсь, и не узнает.

На этом их разговор затих. Но не потому, что им оказалось больше нечего друг другу сказать, а именно из-за той темы, которую Эт нечаянно зацепил. Увы, он поздно понял, что сказал лишнее, но извиняться не стал. Да и не нужны были Келу его извинения.

Вскоре Этари ушел, оставив друга приходить в себя после утренней встречи с бойкой миторой, а Кел снова улегся на подушку и уставился в окно, за которым все так же ярко сияла Селима. Он не хотел думать о матери, но теперь эти мысли сами полезли в голову. И пусть уверенно убеждал друга, что ему давно все равно, что его не трогает ее предательство, да только сейчас, перед грядущей встречей, это оказалось слишком сложно.

Узнает ли она сына? Выдаст ли ищейкам императора? Позволит ли убить, если его поймают? Увы, на эти вопросы Кел ответить не мог. Он прекрасно понимал, как рискует, появившись в столице, осознавал, чем может обернуться провал их плана, но не собирался отступать. Ведь на кону стояли жизни магов, тех, кого еще можно было спасти от страшной участи… быть сожженными на костре.

К собранию сотрудники нашего департамента готовились, как к особенному событию. Сегодня все миторы и даже агенты щеголяли по коридорам в парадной форме. Да и нервничал каждый, ведь нас созывали по личному распоряжению его величества. И что-то мне подсказывает – причины у этого более чем веские.

К назначенному часу мы с коллегами заняли отведенные нам места в огромном зале Императорского совета и теперь с нетерпением ожидали начала действия. Удобных кресел хватило для всех, но сотрудникам ведомства по борьбе с магами повезло больше – мы все сидели во втором ряду. Первый же занимали руководители подразделений, главы отделов, и судя по их хмурым лицам, им уже было известно, о чем именно пойдет речь.

Император появился ровно в полдень, будто специально ждал назначенного времени под дверью. Вместе с ним прибыли министр внутренней безопасности – митор Вилм Галирон, и кронпринц Олит – наследник престола империи. Честно говоря, глядя на этого нескладного подростка, в чьих глазах сейчас отражалось только смятение, сложно было представить его на троне такой страны, как наша.

Хотя такое его состояние оказалось вполне понятно, ведь большую часть своей жизни его высочество провел за пределами столицы. Пока наша бывшая императрица была жива, мальчик жил со своей матерью где-то на юге. И только полгода назад, когда ее величество Шамира скончалась, так и не подарив мужу наследников, император признал Олита законным сыном и почти сразу женился на его матери.

Новую супругу правителя незамедлительно короновали, и сейчас, как я слышала, она была в положении. А это означало, что скоро у империи может появиться еще один наследник… или наследница.

Нашей нынешней императрице было сорок три года, и то, что она решилась на беременность, само по себе казалось настоящим подвигом. А еще я слышала, что после своей коронации она больше ни разу не появилась перед придворными, не участвовала в развлечениях, и ходили слухи, что и вовсе уехала обратно на юг.

– Приветствую вас, благородные миторы, – начал его величество, остановившись у высокой трибуны, расположенной на возвышении в самом центре зала.

– Служим империи! – слаженно ответила вся наша толпа.

– Сегодня мы все собрались здесь, чтобы обсудить важный вопрос, касающийся предстоящего праздника и обеспечения безопасности горожан и придворных, – продолжил император.

Его голос звучал спокойно и уверенно. Говорил он в специальное устройство – эхотон, которое усиливало его голос в разы и доносило в каждый уголок зала.

– Благодаря слаженной работе наших ведомств, – проговорил правитель империи, – стало известно, что в день празднеств повстанцы движения «Свобода магии» собираются учинить масштабную диверсию. Увы, узнать, что конкретно входит в их планы, так и не удалось. Именно поэтому охрана города будет усилена, а каждый из вас должен быть готов исполнить свой долг перед империей. Более подробно о стратегии защиты вам расскажет митор Галирон.

Его величество отступил чуть в сторону, а его место на трибуне занял низкорослый коренастый мужчина в белоснежном кителе. Честно говоря, министр внутренней безопасности всегда напоминал мне то ли ястреба, то ли коршуна. Этакую опасную птицу, которая все видит, обо всем знает и может в любой момент клюнуть тебя исподтишка.

Речь митора Галирона была долгой, нудной и, на мой взгляд, чрезмерно высокопарной. И стыдно признаться, но я его почти не слушала, прекрасно зная, что все то же самое, но только куда короче и понятнее нам потом повторит наш непосредственный начальник – митор Хаски. И, наверное, нужно было хотя бы сделать вид, что внимаю речам министра, но сейчас куда сильнее меня интересовал сам император.

Вообще видеть его так близко мне еще не доводилось ни разу. Вживую он выглядел совсем не так, как я его представляла, каким его изображали на плакатах, каким показывали по кайтивизору. Сейчас передо мной, всего в нескольких метрах, стоял довольно симпатичный, пусть и суровый, мужчина в самом расцвете сил. Он оказался высок – намного выше того же министра внутренней безопасности. Его светло-русые волосы были гладко зачесаны назад и стянуты шнурком в маленький хвост. Вместо привычного синего мундира на нем красовался простой костюм серого оттенка: брюки, пиджак, даже рубашка и та была серой, пусть и немного светлее. Честно говоря, встреть я этого мужчину на улице – и не узнала бы в нем императора. Корону же – непременный атрибут власти – наш правитель не надевал принципиально.

И тут он неожиданно повернул голову и посмотрел прямо на меня. Я же… позорно вздрогнула и поспешила сглотнуть образовавшийся в горле ком. Боги Семирии, да я бы многое отдала, чтобы никогда не видеть этого взгляда. Сильного, строгого, жесткого. Взгляда, в котором отражалась такая власть, о которой не мог мечтать никто из ныне живущих. Но что поразило меня больше всего, – это цвет его глаз – ярко-зеленый, почти полностью повторяющий тот, что сегодня я видела у Кела.

Конечно же его величество заметил, как я стушевалась, не мог не заметить. Потому, едва я покорно опустила голову, отвернулся, полностью утратив ко мне интерес. И правильнее всего было бы сосредоточиться на речи, произносимой высоким начальством, но я почему-то снова мыслями вернулась к утреннему знакомому, а в голове уже сама собой сложилась логическая цепочка.