и сказали, но вдоль этого непримечательного отрезка пути никакая забегаловка не встретилась, поэтому через несколько километров я повернул назад и сразу у межштатного шоссе нашел алюминиевый дом у дороги — надписанный неоном «У Тима», как мне и говорили; ошибочный поворот обошелся мне всего в семь-восемь минут, но я решил держать эту ошибку наготове, если придется объяснять опоздание; я заехал на стоянку и там среди припаркованных машин, трейлеров и фур увидел парня, облокотившегося на «тойоту», в трех автомобилях налево от небольшой входной двери забегаловки; высокого, длинноногого и худосочного, и руки он держал на бедрах так, что мог бы служить дорожным символом нетерпения; предполагалось, что мы встретимся у входа, но я не сомневался, что это он; а все из-за моего опоздания; припарковавшись, я подошел прямо к нему:

— Дейв? сказал я, не доходя несколько шагов;

— Добрый вечер, сказал он;

— Да уж, ответил я: метко подмечено…

Он стоял у машины, не двигаясь:

— Слушай, сказал я тогда: прости за время, но ко мне тут повадился заходить домовладелец и…

— Эй, сказал он и широко улыбнулся: я что, разве жалуюсь?..

И вот мы пожали руки и позволили улыбкам закрепить знакомство; Дейв оказался не только светлее кожей и выше, чем я ожидал, но и с исключительно неожиданным конским хвостом цвета апельсинового мороженого «Кримсикл», стекающим до самой его клетчатой рубашки; его джинсы знавали лучшие дни, а на шее у него висела золотая цепочка с каким-то украшением, напоминающим руну; я был так благодарен за добродушие Дейва, что тут же предложил угостить его ужином — и необязательно в этой дыре, где мы стояли, а где ему захочется; Дейв поблагодарил за предложение, но сказал, что, пока ждал, уже перехватил бутерброд и картошку фри и что картошка тут ничего, если я в настроении; но потом с сожалением прибавил, что в такой поздний час он уже подумывал ехать в другое место: его ждали на съемках в 20:45; Дейв, вспомнил я, называл себя видеооператором:

— Прости, сказал он: но это такой заказ, когда надо быть на месте в точное время, и там наверняка уже ждут;

— Понимаю, сказал я и кивнул: слушай — ничего страшного;

Но тут Дейв пошел навстречу: объяснил, что съемки будут относительно короткие — наверное, не больше часа, — так что пригласил меня с собой; переговорить можно будет потом; я с радостью согласился, поэтому мы пожали руки и расселись по своим машинам — у «тойоты» Дейва, увидел я, вместо заднего левого окна — пластиковый лист и скотч; я выехал за ним обратно на I-51, где мы направились на север, к Трое; к тому времени окончательно стемнело, и я больше десяти минут ехал благодаря только вере и стоп-сигналам Дейва; затем Дейв включил поворотник — как оказалось, за сотни метров до съезда, правда же думал о других людях, — и я выехал за ним на шоссе 21, а затем по череде петляющих дорог; так продолжалось пару километров и, хотя тьма стояла почти кромешная, было понятно, что едем мы через густые деревья — возможно, на углу заповедника «Рилфут-Лейк»; затем снова вспыхнул поворотник Дейва, и мы значительно замедлились, после чего я выбрался за ним с дороги на небольшую поляну; мы оба остановились, и, выйдя из машины, я заметил, что Дейв не выключил противотуманные фары; мы прошли вдоль их луча на поляну — широкий травяной полукруг, окаймленный дубами, ниссами и подлеском; они, в свою очередь, растворялись в бесконечном пространстве чистой ночной тьмы; здесь было очень спокойно и очень тихо:

— Добро пожаловать в страну кино, сказал Дейв и снова улыбнулся;

Но в этот раз улыбка была скорее благоговеющей, чем ироничной; поскольку, когда мои глаза привыкли к глубокой тьме леса, я наблюдал, как мир мало-помалу расцветает поблескиванием; словно постепенно выкручивали ручку зрительной громкости, на периметре поляны понемногу проявлялась популяция мерцаний и пятнышек, курсируя в течениях секундных миганий: самая высокая концентрация светлячков, что я видел в жизни:

— Знаю, сказал голос из темноты, это как войти во влажную мечту Макса Планка;

Это был Юрген, напарник Дейва; скоро он показался из-за деревьев, и мы пожали руки; Юрген, насколько я видел, был как более зрелая версия Дейва — с темными волосами и более грузного склада, но и с той же клетчаторубашечной неряшливостью; Дейв представил нас формально, после чего Юрген сказал просто «добро пожаловать»; тогда Дейв заявил, что пора приниматься за работу; в ответ Юрген пошел в угол поляны за двумя пустыми трехлитровыми склянками, которые держал за круглые и вытянутые стеклянные горлышки, напоминавшие банки, и за сачком, напоминавшим слегка увеличенный сачок, который обычно можно встретить прислоненным к аквариуму у любителей бабочек; одну склянку и сачок он вручил Дейву, а потом с улыбкой кивнул:

— К бою готов, сказал Юрген.

Но я ничего не понимал; я обратился к Дейву:

— Эй, сказал я: А я думал, вы тут какой-то фильм снимаете;

— Видео, поправил он.

— А, сказал я;

— И правда — снимаем, сказал Дейв и тихо усмехнулся: нас нанял для съемок магазин электроники в Дайерсбурге;

— Про сачки? уточнил я;

— Сачки — это начало, ответил Дейв и улыбнулся: это все для их промовидео;

— Хм, сказал я;

— Вообще-то идея довольно крутая, сказал Дейв: помнишь, как раньше во всяких парикмахерских были конкурсы «Угадай, сколько бобов в аквариуме»..?

— М-м;

— В общем, Риббер, владелец магазина электроники, захотел что-то в этом роде;

— Ясно…

— И вот он подумал и придумал «Посчитай светлячков»;

— Хм, сказал я;

— Ага, сказал Дейв: у Риббера в витрине стоит здоровый шестидесятидюймовый экран «Сони», и нам заказали восьмиминутное видео с облаком этих мигалок на весь кадр; потом он закольцует его у себя на магнитофоне, чтобы оно шло бесконечно; будет офигенно…

— Чистейший зрительный передоз, сказал Юрген: когда смотришь по видео рой и видишь, как загорается козявка, ты не поймешь: это та, которую ты уже видел, или какая-то другая; поэтому считать будет прикольно…

— Хорошая идея для рекламы, сказал Дейв: у Риббера их полно; вот мы и приезжаем сюда уже несколько ночей, чтобы собрать актерский