– Эрик – примерный ребенок! – сказал он и обратился к детишкам: – А кто еще был примерным ребенком?

Несколько человек подняли руки. Джошуа сделал вид, будто колеблется, не зная, кого вызвать. Но в следующий момент его бледно-голубые глаза засветились лукавством.

– Итак, Маленькая Птичка! – Он указал на золотоволосую девочку, сидевшую во втором ряду.

Девочка встала, расправила складки юбки, сделанной из оленьей шкуры, и гордо сказала;

– Иисус! – И снова села на свое место.

– Правильно, – сказал Джошуа. – Пока мы ждем Эрика, я могу почитать вам Библию. Святой Матфей, глава пятая, стихи с третьего по двенадцатый.

Джошуа не надо было смотреть в маленькую книжечку. Он просто поднял ее и начал:

– «Блаженны нищие духом, ибо ждет их царство небесное. Блаженны плачущие, ибо они утешатся. Блаженны алчущие и…»

Вдруг Ханна подняла голову: кто-то поднимался по лестнице. Девушка в тревоге приподнялась с места, когда в класс влетел запыхавшийся Эрик Рапсом. Его глаза округлились от страха, лицо покрылось красными пятнами. Мальчик остановился посреди комнаты, хватая ртом воздух, не в силах вымолвить ни слова.

– Эрик! – бросилась к нему Ханна. Мальчик вцепился ей в руку и весь дрожал.

– Индейцы! – выговорил он наконец. – Я… я видел их, когда ходил в лес относить лисенка. Они пришли не с добром! Я видел… – Он разразился слезами.

Ханна крепко обняла мальчика и бросила взгляд на отца. Индейцы. Охрана Джубили не подала никакого сигнала, не сообщила об опасности. Однако выражение лица Эрика было красноречивее всяких слов.

– Пойду подниму тревогу, – спокойно произнес Джошуа, чтобы не пугать детишек. – А ты, Ханна, отведи их в подвал, пусть посидят там до тех пор, пока я не выясню, что за гости к нам пожаловали и с какой целью.

Его невозмутимая улыбка приободрила Ханну и придала ей сил. Преодолев волнение, она выстроила детей в ряд.

– Прямая линия, как я вас учила! – скомандовала она строгим голосом. – Нам некоторое время необходимо посидеть в подвале. Разговаривать нельзя. Надо вести себя тихо. Надеюсь, вы поняли меня?

– Да, мисс Ханна, – ответили дети, испуганно глядя на нее. Они пересекли комнату и теперь ждали, пока Ханна откроет потайную дверь, ведущую в подвал.

Подвал был в свое время вырыт в земле и прикрыт деревянной дверью. В небольшом помещении, длинном и узком, было темно, пахло сыростью и гнилью. Ханна сорвала длинные кружева паутины, свисавшей с потолка, чтобы не мешали проходить. Испуганные детишки жались друг к другу.

– Каждый из вас отвечает за того, кто рядом, – прошептала она. – И помните: вы должны сидеть тихо и молчать до тех пор, пока не минует опасность. Молитвы возносите молча. Господь вас услышит.

Дети парами кое-как разместились на полу, прижавшись к грязным стенам. Ханна никак не могла закрыть дверь, даже занозила руку, и, когда наконец ей это удалось, подвал погрузился в темноту. Ханна осталась стоять на самой верхней ступеньке, тяжело дыша. Тишину нарушало лишь прерывистое дыхание восьмерых детишек. Когда глаза привыкли к темноте, девушка смогла различить маленькие щелочки, в которые проникал свет. Значит, у них есть шанс услышать тревожный звон колокола, который стоял в центре поселка. Его никогда не использовали по назначению: в случае опасности, как предупреждение. Ханна задрожала, сообразив, что индейцы все-таки решили напасть на поселок.

Скрывая слезы, она попыталась проконтролировать свой голос и прошептала вполголоса двадцать третий псалом.

– Это утешит вас, – добавила она и подняла голову, услышав выстрел.

За ним последовали еще выстрелы, затем душераздирающие вопли и свистящие звуки летящих стрел. Снаружи доносились крики, плач, испуганное ржание лошадей. Заливались лаем собаки, жалобно плакали дети. Ханна закрыла руками лицо и молила Господа защитить ее отца.

Выстрелы звучали уже где-то рядом. Ханна все крепче сжимала руки, молясь, чтобы отец пришел в подвал. Он придет. Он должен прийти. Индейцы будут побеждены и уберутся восвояси. Ханна с трудом сдержала слезы и судорожно сглотнула. Дети не должны видеть, что она пала духом. Но, о Господи, она молилась о спасении.

Горячие соленые слезы жгли глаза, но она не давала им воли, думая об отце, не зная, жив ли он. А может быть, тяжело ранен и нуждается в помощи? Она думала об их маленькой хижине с легкими светлыми занавесками на окнах, циновками на полу и массивной сосновой мебелью, которую Джошуа сделал своими руками. Драгоценные книги на полках, тоже выструганных отцом, книги, которые она читала длинными летними днями, чувствуя себя их героиней. Целые страницы она помнила чуть ли не наизусть, как библейские истории. И сейчас, когда над поселком нависла опасность, Ханна молилась о том, чтобы снова увидеть и родной дом, и любимые книги.

Вдруг она услышала наверху шаги и поднялась, выпрямившись чуть ли не во весь рост.

«Папа?» – подумала она, и сердце ее забилось в радостной надежде услышать его родной голос. Она в напряжении ждала, прислонившись к двери, и, затаив дыхание, прислушивалась к шагам снаружи. Затем раздался грохот переворачиваемой мебели и гортанные крики. Индейцы! В школе мародеры-индейцы!

Ханна была уверена, что это не дружественное им племя Кутенэ, потому что некоторые детишки, сидевшие с ней, были именно из этого племени. Она учила их, вместе жили в поселке, вместе веселились. Но кто на них напал? Корда-лен или незперсэ? Но казалось, их совершенно не интересовало небольшое поселение белых. Ханна была озадачена. «Черноногие»? Сиу? Оба племени покинули свои стоянки и больше не возвращались. Но сейчас это уже не имеет никакого значения. Главное, ее родные и любимые в опасности, а индейцы ходят прямо над головой забившихся в подвал перепуганных детишек.

Ханна закрыла лицо руками. Шум усилился, она услышала треск ломавшегося дерева. А вдруг они найдут их убежище? Тогда они точно убьют ее и детишек или же сотворят что-нибудь похуже!

Ханна подошла к детям, обняла их, словно хотела защитить. Она гладила их липкие от пота волосы и хрупкие дрожащие плечики, надеясь, что дети преодолеют страх и не закричат. Молила Бога об этом.

Внезапно шум наверху затих, и шаги удалились. Их не обнаружили! Возможно, ее отец и мужчины поселка отразили атаку и вот-вот придут за детьми. А вдруг по придут? Надо ли ей открывать свое местонахождение? Нет, Джошуа не велел, пока сам не придет за ними.

Ханна в нетерпении ждала, покусывая ногти, не зная, что ей делать. Сквозь щели в двери Ханна видела маленькие настенные часы. Каждая минута казалась вечностью. Не только ей. Детям тоже. Она это чувствовала. Ни единый звук не нарушал пугающей, звенящей тишины.

Показалось ей, или она действительно слышала барабанную дробь? И тут она поняла, что это гулко стучит ее сердце. Она зажала рот ладонью, чтобы сдержать готовый вырваться истерический смех, и сама удивилась такой реакции. Попыталась вспомнить стихи Священного Писания, призывая утешение, которое могло внушить ей веру, и почувствовала мир и гармонию в душе. Выпустив детей из своих объятий, она закрыла глаза и попробовала успокоить дыхание. Вдруг она ощутила запах дыма, пробивающийся сквозь деревянную дверь: горел школьный амбар! Ханна не сдержала слабого крика.