Вместо ответа Виталик скрутил фигу, демонстрирующую грязные пальцы и погрызенные ногти, и громко стукнул ею по столу.

– Вот вам! Я с этим Андреем только один раз пересекался, но сказать могу четко: жуткий тип. Я не знаю, из какой преисподней его призвали, но смотреть на него страшно.

Снова байки с намеком на чудовище пошли! Они что, сговорились все?

Хотя нет, аплодисменты Вербицкому. Скорее всего, он намеренно взял на работу какого-то уродца, чтобы страх наводить. Такие, как Виталик, видят страшную морду, а додуматься, что люди тоже бывают с отклонениями, не могут. Очень хитро! Страх перед мистикой – дополнительная защита.

К сожалению, этот Андрей – не просто пугало, а реальная проблема.

– Хорошо, а Вадим? С Вадимом что?

– У Вадима все хорошо, – удивленно икнул Виталик. – А что с ним не так?

– Его можно переманить на свою сторону?

– Не… Он босса воспитал, он ему помогал – и босс Вадиму тоже помогал. У них общий бизнес где-то есть. А еще Вадим ни-и-ичего не боится!

Да что ж такое! Неужели и правда придется отказаться от плана?!

Яков решил прибегнуть к последней стратегии:

– Ну а семья у Вербицкого есть? Люди, через которых на него можно воздействовать? Родители, жена, дети?

По сведениям, которые Якову удалось получить, Вербицкий являлся бездетным холостяком, но это ничего не значит. Адвокат вполне мог скрывать свою личную жизнь. К тому же смерть его отца – общеизвестный факт, а вот про мать ничего не известно.

– Никого не помню, – пожал плечами Виталик.

– А ты подумай. Может, он матери звонил? Или навещал ее?

– Не-а, я слышал, мамаша его дуба дала, когда он совсем мелкий был. Я не знаю, правда или нет, но я ее никогда не видел. Его отец растил, а потом – Вадим.

Опять Вадим! С этим точно ничего не выйдет.

– Вряд ли он жил один, будучи парализованным, – не сдавался Яков. – Наверняка кто-то помогал!

– Я пить хочу!

Яков с трудом сдержал желание схватить Виталика за рыжие патлы и приложить пустой башкой об стол.

– Налейте что-нибудь нашему гостю, а то он заскучал! Только не слишком много, я все-таки надеюсь, что наша беседа продолжится.

Виталик сейчас в таком состоянии, что, если налить ему чуть больше нужного, он вообще отрубится.

– Кто ему помогал? – напомнил свой вопрос Яков, когда мужчина опустошил стакан.

– Машка помогала. Домработница его. Он ее нанял, она готовила, убирала, ему с процедурами помогала. А больше никто!

Нет, домработница – не аргумент. С помощью какой-то вшивой прислуги давить на Вербицкого не получится. Если ее похитить, он попросту разрешит убить телку и не вспомнит о ней.

– А женщины? Что у него с женщинами?

– Что у него вообще может быть с женщинами? – изумился Виталик. – Он же калека… ходят слухи, что он помощницу свою имеет, но я не уверен, да и не похоже. Эта телка в офисе шарахается от него, лишний раз старается на глаза не попадаться. Похоже, что она его жутко злит!

Судьба бывшей любовницы.

Что ж, видимо, провал. Вербицкий, тварь эта, со всех сторон защищен! Яков уже собирался смириться, когда Виталик снова подал голос.

– Нет, подождите-подождите, кто-то был…

Мужчина сморщил невысокий лоб так, что складки кожи напоминали лестницу. Задуматься решил! Яков не торопил, понимая, что процесс мышления дается Виталику с трудом.

Наконец лицо бывшего охранника расцвело в улыбке; он торжествующе стукнул кулаком по раскрытой ладони.

– Точно! Жила с ним девка когда-то! Босс только ее одну любил, никакой другой семьи у него не было!

– Это точно? – оживился Яков.

– Точняк, отвечаю! Я эту девку не видел, только слышал о ней. Но босс ее очень любил, потому что когда она его бросила, он ваще ото всех отгородился!

– Она его бросила или он ее прогнал?

– Кажись, она бросила, а вообще не знаю! Что слышал, то и говорю!

Просвет очевиден. Если все так, как говорит Виталик, то слабое место Вербицкого обнаружено.

– Ты помнишь, как ее звали?

– Не-а, не помню. Помню, что имя стремное. То ли Агафья, то ли Аглая…

– Агния, – неожиданно поправил его ассистент Якова. – Агния Туманова. Да, ее имя связывали с Вербицким, но они расстались еще в октябре. Я не думал, что временная пассия имеет какое-то значение!

– Ты меньше думай, – велел Яков.

Чуть не прошляпили такой рычаг давления! Если поймать девку, Вербицкий никуда не денется, он вынужден будет согласиться. Правда, вряд ли он отнесется к этому с пониманием. Если убить его шалаву, он будет мстить, если вернуть живой – тоже в покое не оставит.

Значит, придется убирать обоих, потому что оставлять за спиной такого врага глупо. Пусть Вербицкий сначала выиграет дело, а потом и его, и девку проще пристрелить. И никто не подумает, что он, Яков Веретенников, убил человека, защитившего его дочь. Скорее заподозрят того влиятельного осла, женушку которого сбила Лола.

План безупречен.

– Он больше не нужен, – Яков презрительно кивнул на Виталика. – Убрать его.

– В смысле?

– В самом окончательном. Я не хочу, чтобы он, протрезвев, раскаялся и побежал к Вадиму с признанием и покаянием! Закопайте где-нибудь в лесу, чтобы ближайшие полгода этот мусор никто не нашел.

Его подчиненным не нужно было повторять дважды. Виталика увели, а он, захмелев окончательно, и не сопротивлялся. Вряд ли он понял, что последние слова стали его приговором.

Когда бывшего охранника забрали, Яков повернулся к своему ассистенту:

– Найди мне эту Агнию, пускай доставят сюда. Живую! Сроку даю неделю, суд довольно скоро.

– Привезти живой не составит проблемы, – признал ассистент. – Но есть иные трудности.

– Что за трудности?

– Как я уже упоминал, я встречал имя Тумановой и раньше, но узнавать о ней больше не стал по двум причинам. Первая – они с Вербицким расстались, и похоже, окончательно. Вторая – она уехала из Москвы. Найти ее будет не так просто.

Яков не собирался отступать из-за жалких отговорок.

– А ты постарайся! Не найдешь эту сучку – присоединишься к Виталику. Я все сказал.

Агния глазам своим не могла поверить. Нет, теоретически, чудо не так уж и велико: этот город находится достаточно близко к ее родному. И все же совпадение редкое: человек, которого она не видела без малого десять лет, оказался здесь, на этой улице, как раз в день ее приезда.

Тем не менее он был и исчезать не торопился. Напротив, он ее заметил первым и теперь шел к забору ее временного дома, оставив на дороге машину, и улыбался ей.