– Наверняка он гей. Иначе зачем приглашать его на девичник?

– Знаешь, возможно, для тебя это будет новостью, но если кто-то в этом деле играет за другую команду, это вовсе не влечет за собой смену пола. Вроде бы. Хотя погоди-ка… – Она заглянула в свой вырез. – А нет, на месте, четвертый размер, все по инвентарной описи.

– Ты прекрасно знаешь, что я не об этом.

Я шмякнула свой чемодан на кровать, потом вспомнила, что там косметичка, и стала обращаться с ним побережней. Первым делом я достала кроссовки и аккуратно поставила их у двери – пусть служат мне знаком «аварийный выход».

– Суть девичника перед свадьбой отчасти в том, чтобы отдать дань восхищения мужскому началу. А кто разделяет это восхищение? Женщины и геи.

– Почему ты мне раньше не сказала?! У меня же была такая хорошая отмазка! В следующий раз, когда получу приглашение на девичник, нажму «ответить всем» и напишу: «Извините, не приеду, поскольку не разделяю восхищения мужским началом!»

– Я говорю отчасти. Отчасти!

– Ничего, ничего, – трагически проговорила Нина, отвернувшись к окну. – Я привыкла быть изгоем в гетеронормативном обществе.

– Иди ты! – огрызнулась я и тут обнаружила, что Нина смеется.

– Что мы вообще здесь делаем? – Она завалилась спиной на кровать и скинула сапоги. – Не знаю, как ты, а я с Клэр не общалась года три.

Я промолчала. Не знала, что сказать.

Зачем я приехала? Зачем Клэр меня позвала?

– Нина… – начала я с комком в горле и учащенным сердцебиением. – А кто ее…

Закончить я не успела, потому что на весь дом раздался оглушительный стук.

Кто-то долбил кулаком в наружную дверь.

Внезапно я почувствовала, что совсем не готова узнать ответы на свои вопросы.

Мы с Ниной переглянулись. Сердце у меня стучало, как эхо ударов в дверь, но я пыталась сохранить хотя бы внешнее спокойствие.

Десять лет… Изменилась ли она? А я изме-нилась?

Я проглотила ком в горле.

В высоком атриуме коридора послышались шаги Фло, лязгнул замок на тяжелой двери, зазвучали голоса.

Я прислушивалась изо всех сил. Это не Клэр. Голос, который я различила за смехом Фло, был отчетливо… мужским?

Нина перекатилась на живот и приподнялась на локте.

– Так, так, так. А вот и наша игрек-хромосома пожаловала.

– Нина…

– Ну что? Что ты на меня так смотришь? Идем, познакомимся с единственным кобелем на этом сучьем сборище.

– Нина! Хватит!

– Хватит что? – Она встала.

– Хватит говорить пошлости.

– Какие пошлости? Я использовала метафору в чисто зоологическом смысле!

– Нина!

Но она уже поскакала вниз прямо в носках, и через мгновенье я услышала ее голос: «Привет, мы вроде незнакомы».

Вроде незнакомы. Точно не Клэр. Я сделала глубокий вдох и пошла вниз.

Сначала я увидела их сверху, с лестницы. У девушки – очевидно, Мелани – были гладкие черные волосы, собранные в узел на затылке. Она улыбалась и кивала, слушая щебет Фло, и при этом не переставала рассеянно тыкать в экран телефона.

Рядом стоял парень с чемоданом «Берберри». У него были блестящие каштановые волосы, безукоризненно белая рубашка – явно после прачечной, ни один нормальный человек так хорошо бы ее сам не отгладил – и серые шерстяные брюки, идеально посаженные, наверное какой-нибудь «Пол Смит». Услышав мои шаги, он посмотрел наверх и улыб-нулся.

– Привет. Меня зовут Том.

– Привет, я Нора.

Я заставила себя спуститься до конца и протянуть ему руку. Его лицо казалось смутно знакомым, но я никак не могла вспомнить, где его видела.

– А ты, наверное, Мелани?

Девушка оторвалась от телефона и подняла на меня глаза со смущенной улыбкой.

– Э-э, да, привет. Извините, я просто в первый раз уехала от ребенка. Ему полгода, оставила дома с папой. Очень волнуюсь, а телефон что-то совсем не ловит…

– Да, тут проблемы с сотовой связью, – сказала Фло виноватым голосом; она раскраснелась, то ли от нервов, то ли от восторга. – Ловится только в саду на холме и с балконов – в зависимости от того, какой у тебя оператор. Но в гостиной есть местный телефон, пойдем, я тебе покажу.

Они ушли, а мы с Ниной остались в компании Тома. Я все не могла отделаться от ощущения, что где-то его видела.

– Вы с Клэр вместе учились или работаете? – неловко спросила я.

– Ну, в театральных кругах все друг друга знают. На самом деле нас с ней мой муж познакомил – он режиссер.

Нина лукаво подмигнула мне у него за спиной. Я сделала ей страшные глаза, чем несколько озадачила Тома.

– В общем, мы с ней познакомились на благо-творительном вечере «Королевской театральной компании». У Брюса там была постановка, а мы с Клэр разговорились о работе.

– А ты актер? – спросила Нина.

– Нет, драматург.

Писателю всегда удивительно встречать кого-то из своего цеха. Сразу возникает некое чувство товарищества, тайная связь, как у масонов. Интересно, так у всех? Может, сантехники чувствуют то же самое при встрече с другими сантехниками и бухгалтеры тайком кивают друг другу?.. Хотя, наверное, дело в том, что у писателей не так много шансов встретиться. Все-таки большую часть времени мы проводим за работой в уединении.

– А Нора книги пишет, – ввернула Нина, цепко глядя на нас с таким видом, словно выпустила на ринг двух бойцов в легком весе.

– Правда? – Том посмотрел на меня совсем другим взглядом, будто только что увидел. – Какие?

Ненавижу этот вопрос. Никогда не любила обсуждать то, что пишу: так и не смогла перебороть в себе ощущение, что чужие люди копаются в моих личных мыслях и чувствах.

– Э… романы, – туманно ответила я.

Вообще говоря, детективные романы, но стоит об этом сболтнуть, как люди начинают предлагать криминальные схемы собственного сочинения.

– Серьезно? Под каким именем?

Это такая вежливая форма вопроса: «А ты вообще известная?»

– Эл-Эн Шоу, – ответила я. – «Эн» там просто так, второго имени у меня нет, добавила лишний инициал, чтобы произносилось полегче. А ты, значит, пьесы сочиняешь?

– Да. И часто завидую романистам: вы-то можете все контролировать и актеры не пытаются зарезать лучшие реплики.

Он улыбнулся, сверкнув неестественно белыми зубами. Наверное, фарфоровые виниры.

– Разве не приятно – работать вместе с другими людьми? – осмелилась предположить я. – Разделять ответственность? Все-таки театральная постановка – дело большое.