И тут с одинокой башни в лесу один за другим стали стартовать новые рыцари и не спеша, длинной цепочкой полетели к сражающимся. Полетели не по прямой, а сделали крюк, пройдя над Лионским замком и дав полюбоваться на себя оцепеневшей армии. Еще двенадцать кэров! Пиктанцы все-таки прислали помощь!

К месту схватки нежданные помощники снова полетели по дуге, зацепив край позиции армии. Вдруг значительная часть поля покрылась хаотически перемещающимися огоньками, кто-то из пиктанцев применил против войска заклинание «Поляна светлячков», и воздух содрогнулся от отчаянных криков и стонов. Правда, ненадолго. Огоньки весело мелькали секунд пятнадцать, а уже через пять секунд три четверти воинов, те, кого накрыло заклинанием, были мертвы.

Николас смотрел на это действо в оцепенении, из которого его вывел негромкий голос кэра Гербера:

— Ну, вот и все. Отто белый флаг не поднимет, а сбежать — честь не позволит.

Рыцарь переместил щит на грудь и взял меч на изготовку.

В этот момент Николас будто сорвался с цепи. Его отчаянный рев, наверное, был слышен и в Бренне. Налетев на первого кэра в цепочке пиктанцев, он разрядил сразу все четыре артефакта «Последнего удара» в лапах, вложив в атаку силы больше, чем у некоторых кэров весь резерв. Рыцаря просто разорвало на части.

В следующего он, как в свое время в схватке с Всесилом, на подлете дуплетом выстрелил «Тремя каплями» и одним махом откусил у замершего с поднятыми руками рыцаря голову. Правда к заряду «Последнего удара» в челюстях еще и из личного резерва энергии добавил.

Мимо третьего он с ревом просто проскочил, ударив в спину жалом хвоста и послав в брешь «Веселых пчелок», а четвертого снова обхватил всеми четырьмя лапами и долбанул «Последним ударом», полностью тратя уже личный резерв. Есть четвертый!

Все. Николас был пуст. Непонятно, почему на землю еще не упал. Неужели восстановление энергии идет быстрее, чем тратится на полет? Скорее, это он из оставшихся артефактов на автомате энергию в личный резерв потянул. Но как же медленно он наполняется!

Николас сфокусировал взгляд на приближающихся пиктанцах, ожидая удара, который рассечет уже его. Приближающихся? Они же повернули обратно! И отступают? Нет, удирают, причем не строем, а беспорядочной толпой. В сторону башни в лесу.

Рядом с Николасом материализовался кэр Гербер:

— За ними! Гони гадов! Наша победа! — и добавил уже нормальным голосом, повернувшись к Николасу: — Давай за ними. Мне одному, что ли, их дальше гнать?

Вяло шевеля крыльями, дракон рядом с рыцарем полетел в сторону башни. Теперь он опустошал резервы артефактов уже осознанно, постепенно заполняя личный. Вроде круги перед глазами проходить стали. Правда, он еще не боец, но на пару заклинаний его хватит. Возможно. Если раньше не свалится…

Пиктанские рыцари у башни задерживаться не стали. Подхватили кого-то с крепостной стены и полетели дальше. Восемь кэров спешили на запад. Николас мог бы их догнать, но зачем? Резерв почти пуст, сил нет. Морально он опустошен. Пусть уж летят. Он им все равно помешать не сможет.

В этот момент рядом раздался голос фон Гербера:

— Смотри-ка! А это же сам Леруа на башне стоит. Небось за боем наблюдал. То-то обрадовался! Сейчас руками машет, но не своим, а удирающим пиктанцам.

Леруа? Тот гад, что развязал эту войну? Из-за которого погибло почти все дворянское ополчение наивных мальчиков-патриотов? И которого он матери обещал спалить, если император не запретит? А император запрещал? Не помню. Значит, не запрещал.

Соображал Николас плохо. От усталости, шока, адреналинового отходника или чего еще, или от всего этого сразу — не важно. На душе не было ничего, кроме пустоты и злости, и он бросил на башню, а с ней и на весь замок «Поляну светлячков», от которой погибло дэнское дворянское ополчение. Однако на это заклинание у него ушел почти весь только что набранный резерв.

— Ты что сделал?! — взвыл фон Гербер.

— Сам меня сюда привел! — бросил в ответ Николас и развернулся назад к своим.

Орлетта стояла на верхней площадке донжона Охотничьего замка и смотрела на Лионский замок и равнину рядом с ним с некоторым ощущением дежавю. Недавно (года не прошло!) и безумно давно (вся ее жизнь за это время поменялась!) она стояла на городской стене Лердена в ожидании поединка Николаса и кэра Олина. А сейчас, говорят, мужественные рыцари Галлодии и их союзники-пиктанцы будут сражаться с жутким кэром-драконом. В тот раз накануне боя она грубо послала воздыхателя, а теперь — предала возлюбленного. Но желать ему гибели ни тогда, ни теперь она не могла. Боги! Что она наделала?! Если бы можно было все изменить, как отчаянно она желала бы ему победы! А сейчас? Все равно желает. Желает и боится. Ну кому нужна была эта война, которая поломала им жизни?!

Все! Взять себя в руки! Она — герцогиня! Теперь уже герцогиня де Арлуньяк…

Орлетта стала вспоминать события последних дней.

Когда пришло известие, что войско из Дэнляндии уже близко, она сначала даже испытала некоторое облегчение. Значит, ее свадьба откладывается. Ну а что будет после битвы? Однако не стоит загадывать. За пару дней все может очень резко поменяться. И Николас может из врага снова завидным женихом стать, и де Арлуньяк в опале оказаться. Это если дэнцы победят. А если проиграют? Кэры не отступают, а ей останется только память. Хотя это ведь война, а не турнир или дуэль, ее саму убить могут.

Но оказалось все наоборот. Ее свадьба должна состояться на следующий день и продемонстрировать торжество духа галлодийцев. Так ей, по крайней мере, король сказал. И все завертелось…

Хотя бы свадьбу провели с великой помпезностью. Как будто и не ожидалось назавтра сражения, определяющего нового гегемона цивилизованного мира. Платье ей дошивали всю ночь, но в результате его почти не видно было под драгоценностями. Как она в них вообще идти смогла? Такой вес на себе таскать!

Всю дорогу от Лионского замка до Охотничьего украсили цветочными арками и разноцветными фонариками. Правда, днем, когда выезды жениха и невесты ехали из двух замков навстречу друг другу, фонарики почти не были заметны среди цветов. Зато ночью, когда они, став уже мужем и женой, возвращались в Охотничий замок после пира в родительском замке, эти фонарики казались настоящим волшебством. Хотя почему казались? Они такими и были. Магия все-таки.

Днем она ехала верхом, и ее лошадь была украшена не меньше ее самой. Свита у Орлетты была шикарная: помимо отца с матерью и младшим братом, старшая сестра со всем своим семейством, Маэлла в качестве подруги и, главное, сам король со своими советниками. С ней поехал, а не с Арлуньяком. Того принц Пиктанский сопровождал со своими спутниками. А из родни у него только младший брат, и больше никого, а вот то, что и друзей у него нет — странно. А может, и нет. С его-то характером! Кэров в каждой из кавалькад было по двенадцать! Такого ни на одной свадьбе в Галлодии никогда не случалось, она специально в хрониках смотрела.