– Ничего тебе никто не сделает. Ты поможешь мне, а я – тебе. Договорились?

– Да.

– Ты веришь мне?

– Не знаю. Я вас боюсь.

– По крайней мере, правду сказала. В этот дом привозил тебя Седой?

– Откуда вы узнали? – Зоя широко раскрыла глаза. – Это было известно только мне и сестре.

– Зоя, не задавай глупых вопросов. Ты не ответила.

– Да. В этот.

– Тогда слушай, что надо сделать.

Через пять минут, перебросив труп водителя в багажник, Николай с Зоей подошли к среднему подъезду дома. Поднялись на площадку между этажами.

– Ты все хорошо запомнила, Зоя?

– Да.

– Ты спокойна?

– Не совсем.

– Ничего, – Стариков посмотрел на часы. 22.10.

Достал табельный пистолет майора Кузнецова.

– Пошли, Зоя?

– Пошли.

Они остановились у двери. Николай в стороне, чтобы его не было видно в «глазок», и, как только откроется дверь, он мог бы ворваться в квартиру. Лишь бы Седой клюнул на приманку, которой являлась девушка.

– Ну, Зоя, звони.

Девушка нажала на клавишу музыкального сигнала.

Седой в это время смотрел зарубежный боевик. Звонок удивил и встревожил его.

Любовницы он не ждал, та уехала в деревню к больному родственнику на несколько дней. Может, кто ошибся адресом? Или это побирушки? Так уже бывало. Но он никому не открывал. Звонок повторился.

Пистолет Макарова постоянно лежал на тумбочке у входа. Поставленный на предохранитель, но готовый к бою.

Седой прошел в прихожую. Посмотрел в «глазок» и отшатнулся.

Черт! Этого еще не хватало. Зойка. С какой стати она явилась?

Бандит лихорадочно соображал.

Свалила от Арнольда и решила ломануться к нему? И адрес, блядь, нашла. Или раскололись сучки, которых он по пьянке таскал сюда?

Сколько раз Седой потом, на трезвую голову, корил себя за допущенную беспечность, но сделать ничего не мог. Разве что застращать малолеток. Тронь их пальцем, Арнольд башку снимет.

Неужели эти падлы сдали его? Не открывать? А толку? Через секунду сюда вломятся боевики Арнольда. А вдруг Зойка тоже в бегах? И ищет приюта? Она деревенская, и податься ей некуда. Тем более без денег. Надо ее впустить, побаловаться с ней, тихо удавить и частями в унитаз спустить. А не откроет он ей, она пойдет бродить по улицам и попадет в руки своих бывших хозяев. И тогда «спалит» его хату! В отместку, когда ее за побег отдадут братве на утеху. Ну а если подстава, отсюда просто так не уйдешь. Придется пробиваться. А для этого дверь все одно открывать.

Он еще раз взглянул в «глазок» и услышал:

– Седой! Это я, Зойка. Не узнал, что ли?

Бандит молчал.

– Седой. Ну ты че, в натуре? Я же вижу, как ты в «глазок» пялишься.

– Чего надо? – спросил Седой.

– Че, прямо тут на весь подъезд базарить?

– Говори, зачем пришла.

– Менты Арнольда с Пастором повязали, девок всех взяли, только мне да Кошке удалось слинять. Кошара к себе домой подалась, а мне куда?

– Подожди.

Седой взял пистолет, снял с предохранителя.

Весть о том, что вместе с Арнольдом повязали и Пастора, взбодрила Седого. Тем более что такой расклад вполне мог иметь место. Это хорошая новость, лишь бы она оказалась правдой. Он вернулся к двери.

– Слушай сюда, дурочка, у меня в руках пистолет. Сейчас я приоткрою дверь, входи медленно. Если с тобой кто-то есть и ты решила подставить меня, то первая пуля будет твоей. Поняла?

– Че пугаешь? Говорю, одна я. Открывай. Дай только переночевать и немного «бабок», домой вернуться. Я тебе их ночью отработаю, а то автостопом увезут куда-нибудь и закопают потом в лесу. Я же никогда ни в чем тебе не отказывала, хотя могла сдать Пастору…

– Завязывай базар. Входи, как договорились.

Седой приоткрыл дверь, сам отошел назад, выставив перед собой пистолет.

– Пошла.

Но тут в проеме показался мужчина и грянул выстрел. Пуля, выпущенная Стариковым, выбила из рук Седого пистолет, заодно пробив грудь. От сильного удара бандит перевернулся на спину.

Седой даже не почувствовал боли, заметил лишь вспышку.

Дверь за Николаем тихонько закрыла Зоя, спустившаяся на лестничную площадку, пораженная хладнокровием и решительностью Николая.

Стариков же прошел мимо беспомощного и безопасного теперь бандита в комнату, включил музыкальный центр, прибавил громкости.

Зазвучали зарубежные ритмы с воплями, ахами и вздохами.

Сейчас шок пройдет, и Седой взвоет от боли в унисон с компакт-диском. Николай вернулся в прихожую.

Седой лежал, удивленно рассматривая поднятую в локте, изуродованную руку, из которой фонтанчиком била кровь.

– Ну что, Седой? Вот и встретились.

– Ты кто? – с трудом выговорил он.

– Неужели не узнал?

– Майор?

– Да, Николай Стариков, вы, твари, семью мою зверски убили. А потом ты хотел убить мою сестру. А прежде чем убить – изнасиловать. И избивал ее.

Седой вздрогнул и скривился, прикусив губу. Дала о себе знать нестерпимая боль. Стараясь не смотреть на изуродованную руку, Седой едва слышно проговорил:

– Это Крюгер, не я, я на улице, был, на стреме. Никого не трогал. Насиловал Крюгер по приказу Арнольда.

– А кто горло девочке перерезал?

– Меня заставил Арнольд, но она уже ничего не понимала, сошла с ума после Крюгера.

– И убить сестру тоже Крюгер приказал?

– Нет, к сестре твоей нас с Валетом Пастор послал.

– Значит, Пастор.

Наступал час окончательной расплаты, дольше задерживаться в квартире бандита было опасно, соседи, услышав выстрелы, могли вызвать милицию. Но Седой спросил:

– Ты мент?

– Хуже. Во всяком случае, для тебя.

– Я истекаю кровью, там, за трельяжем, 30 000 долларов в конверте, возьми и вызови «Скорую». Я потом тебе денег еще дам. Я умираю.

– Ты и должен умереть. Для этого я сюда и пришел.

Седой попытался закричать, но Стариков выстрелил ему в голову.

Потом прошел в комнату, выключил телевизор, музыкальный центр. Наступила необычная тишина. Пахло гарью. И смертью. Николай спрятал пистолет, подобрал гильзы, вышел в подъезд.