— Перестаньте! Это плохая шутка! — закричала Сюзан, видя, как в зрачках женщины один цвет стремительно поглощает другой, втягивая ее в самую глубину.

Сюзан прислушалась к голосу внутри женщины, но вместо одного различила тысячи. «Убей ее!» — кричал первый. Другой говорил: «Какая она была милая, добрая. Чудесная, как конфетка…» Остальные — кто сетовал на дождь, кто оплакивал смерть Пола Мартина (он скоро умрет?!), кто любовался звездами в ясную ночь, кто смеялся над черным дымом, проникавшим в чей-то дом. Некоторые мечтали обвешать Сюзан тяжелыми камнями и бросить ее в реку, чтобы не допустить определенных вещей. Каких?!!

— Хватит! — завопила она и сильно ударила женщину ногой, не видя, куда бьет. Девочка ничего не могла разглядеть. Все черное. Ужасное. В темноте раздался смех.

— Теперь понимаешь? — спросила женщина.

— Да. — Сюзан всегда осознавала, что происходит. Особенно сейчас, становясь старше.

Небо снова озарилось красным светом, перешедшим в оранжевый, затем в желтый и, наконец, в синий. Зрачки женщины остановились, смертельная хватка ослабла. Она смеялась и плакала одновременно.

— Сюзан, ты знаешь, чем все закончилось?

Девочка молчала, но ответ был уже известен ей.

— Это зло неизбежно вселялось в зачатых здесь детей. И однажды родилась девочка — полумертвая, как сам город. Она могла слышать и видеть тех, кто был давно похоронен, и в конце концов они стали ее частью: жили в голове, сердце и утробе. Она будто вынашивала саму смерть.

Сюзан закрыла глаза. Ей хотелось сию же секунду исчезнуть, взмахнуть крыльями, полететь домой. Как единорог, она перенесется на колени к маме.

— Я только маленькая девочка, — тихо сказала она.

— Когда пришло время, она умерла, порождая своей смертью новый гнев.

— Неправда! Такого не случится! — кричала Сюзан.

Зрачки еще раз пошевелились, черная кровь текла по камням, кожа на теле женщины слезала с костей.

— Правда. Это происходит сейчас, в прошлом и настоящем. Всегда.

Сюзан зарыдала, не в силах уже ни дух перевести, ни высморкаться в рукав футболки.

— Зачем вы делаете это со мной?!

Женщина усмехнулась.

— Ты искала меня. Я — все, о чем ты думаешь. Ты не можешь отпустить меня. И никто не может.

— Вы живете в лесу?

— Мы живем здесь, Сюзан. Везде.

Сюзан понимала только наполовину. Она вспомнила сон о женщине, потерявшей свое отражение. Увидела в городе людей, поспешно переходивших на другую сторону улицы, если она приближалась. В мыслях возник дом, где котел стучал как сердце, и бумажная фабрика, черный дым от которой затмил однажды все небо. Наконец Сюзан увидела собственный надгробный камень — маленький, ничтожный. Женщина была права.

— Почему я родилась такой? И что случилось с Бедфордом? — спросила она.

— Люди заключили сделку с Уильямом Прентисом, — улыбнувшись, ответила женщина. — Продали свои жизни за его ложь. В результате — сгнившая земля, на которой больше ничего не вырастет. Смерть тоже не наступит, пока фабрика стоит на месте. А из-за тебя здесь и жить никто не может. Теперь задавай тот вопрос, ради которого пришла.

Сюзан молчала, уже зная ответ. Она не хотела его слышать. Женщина смертельно улыбнулась.

— Может, мне самой сказать, Сюзан Мэрли?

— Прошу вас, не надо…

— Я — это ты.

* * *

Она проснулась на камне, одна. Сильно затекла шея от неудобной позы, вокруг стемнело. Плохая тетя исчезла… а была ли она на самом деле? Нет здесь никого, кроме нее, маленькой мисс Маффит! Страшно — она ненавидела такие сны. Который час? Мама жутко рассердится!

Сюзан направилась к выходу из леса, чувствуя что-то странное… кто позвал ее? Она сбежала вниз по тропе и протиснулась через забор на кладбище, опять услышав свое имя.

К тому времени совсем стемнело, и она не могла отыскать среди надгробий дорогу обратно.

— Сюзан, иди сюда немедленно! — требовал один голос. Откуда он?

— Не теряй время, детка, скоро польет дождь, — говорил другой.

— Мне так одиноко… у вас нет похожего чувства? — спросил еще кто-то. — Здесь очень темно!

— Иди сюда, прелестная девочка. Люблю таких, — послышался новый голос.

Они все заговорили одновременно.

Сюзан побежала и споткнулась о большой камень с ангелом. Лежавший внизу человек (она поняла, что это Уильям Прентис) не мог спокойно спать. Его руки были красными, он бешено ворочался. По всему ряду люди начали подниматься из могил.

— Спите! Ложитесь спать! — кричала Сюзан.

Они тянули к ней руки.

— Выпусти… выпусти нас!

Выбежав с кладбища, девочка бросилась домой. Пробегая по улицам, она слышала все, о чем говорили в домах: «Он с другой женщиной!»; «Завтра мой день рождения, а мы ссоримся!»; «Она вечно спит ко мне спиной, будто у меня изо рта пахнет»; «Ненавижу школу!»; «Бывало у тебя такое ощущение, что ты наблюдаешь за своей жизнью, видишь все глупости, но ничего не можешь с этим поделать? Кажется, моя жизнь принадлежит кому-то другому».

Сюзан зажала уши и понеслась по улице, тараторя детские песни. Кто-то, возможно, видел ее, слышал, что она разговаривает сама с собой, но ей было все равно. Голоса не умолкали.

Когда Сюзан пришла домой, мама чуть не задушила ее в объятиях.

— Я так испугалась, девочка моя! Мы везде тебя искали, я весь город объездила. Милая, что случилось?

Сюзан потребовалось меньше секунды, чтобы почувствовать, что слова матери пусты, на самом деле она так не думала.

— Я спала… потом проснулась.

— О, дорогая, — проворковала мама, крепче сжимая ее. — Больше никогда не пугай меня так!

Отец поставил маленькую Лиз на пол. Он всегда был в роли посредника между Мэри и Сюзан, видевшую внутри него слабость, с помощью которой страдающие души нашли в нем пристанище. Сам он об этом не догадывался, но из-за бремени причинял Сюзан боль. Мать знала, но отказывалась верить.

Сюзан отчетливо видела свою линию жизни — все вероятное и неизбежное. Женщина солгала ей, рассказав только о плохом. Неудивительно, ведь она больше ничего не понимала в жизни. Но ведь было и много хорошего, даже в Бедфорде! Хотя все чаще Сюзан видела свою неминуемую погибель от неутоленного голода, и это приводило ее в ужас.

Отец осмотрел ее с ног до головы, повернул, изучая каждый дюйм. Он весь трясся, в глазах стояли слезы.

— Тебя кто-то обидел? — спросил он.

— Нет, — сказала Сюзан, плача. — Никто не тронул.

— Слава богу, — прошептал отец.

Он и Мэри с двух сторон обняли ее, образовав небольшой круг. Сюзан ревела. На крохотную долю секунды она почувствовала себя в безопасности, защищенная людьми, которые вскоре предадут ее.