– Ты переписала это для меня? Как много и как аккуратно! Давай почитаем!

Она откашлялась и приготовилась читать вслух, но после первой строчки передумала:

«Ты лгала и устроила заговор против меня из ревности. Если не сделаешь того, что я велю, Пауль узнает правду. Я открою ему, на какую подлость ты пошла, чтобы упрятать меня в сумасшедший дом. Мне нужны деньги, много денег. Пауль, наверное, был щедр к тебе, хотя твое обручальное кольцо должно быть на моей руке. Не притворяйся, что у тебя нет ценностей, которые можно продать, или счета в банке.»

Страница кончилась. Бет помедлила, прежде чем перевернуть ее.

– Где же ты взяла этот текст? – спросила она осторожно.

Джулиана молчала, потому что листок бумаги, с которого она переписывала, относился к ее самым ценным сокровищам. Но для Бет ей было ничего не жаль. Она послушно удалилась в свою комнату и вскоре вернулась, неся в руках деревянную шкатулку с резными раскрашенными цветами, несколько поблекшими от времени. Джулиана осторожно поставила шкатулку на диван и вынула из кармана крошечный ключик.

Бет взглянула на крышку и увидела инициалы «Д. X.» Шкатулка принадлежала Джине до замужества, возможно, еще в детстве, когда она была не старше своей дочери. Естественно, что после смерти матери эту вещь отдали ребенку. Убитый горем муж тогда не подумал, что старая шкатулка может хранить нечто более важное, чем несколько безделушек.

Бет подняла крышку. Поверх побрякушек лежало несколько писем; она узнала почерк Анны. Джулиана дотронулась до листков, давая понять, что переписывала с них. Бет вспомнила разговор на мельнице, когда Зигрид призналась, что шантажировала Джину, но не упоминала при этом ни о каких письмах. Значит, бедная Джина, надеясь на добрый совет сестры, встретила двойное предательство. Зигрид сразу сообразила, что может многого добиться, если подхватит угрозу Анны и использует в своих интересах.

Перевернув страницу тетради. Бет продолжила чтение, но это был отрывок из другого письма:

«У тебя есть единственный шанс избавиться от меня – помочь мне уехать из Норвегии и подальше от человека, которого я могу отнять у тебя в любую минуту. В прошлом письме я перечислила подвиги, которые ты совершила и которые станут известны ему. Твой ответ меня просто рассмешил. Жалость? Сострадание? Ты не проявила их ко мне и не вправе ожидать от меня. Приходи с деньгами в назначенное место, которое я указала в начале письма. Не смей никому рассказывать, или я просто приду в Нилсгаард и заберу у тебя мужа, дом и ребенка. У меня есть свой ключ. Это мой талисман, ниточка, связывавшая меня с прошлым и дававшая утешение все эти горькие годы. Больше я писать не буду, нет времени. Завтра меня выпишут из клиники.»

Бет отложила тетрадку. Коварство Анны заставляло стынуть кровь в жилах. Пока Пауль добивался ее освобождения из больницы, она плела паутину вокруг Джины, вымогая деньги. Она не собиралась после возвращения в Тордендаль жить в доме лишь из их милосердия, но понимала, что ей потребуется время, чтобы устроить свою жизнь, а для этого нужны были деньги. Анна призналась, что имела ключ от Нилсгаарда, и это стало последней каплей. Она намеренно давала Джине понять, что была вхожа в Нилсгаард, когда Пауль был холост и молод и не думал о Джине. Но план Анны не сработал. Джина не пришла в условное место, потому что умерла. Анне ничего не оставалось, как появиться в Нилсгаарде, сделав хорошую мину при плохой игре. Ее мечты о свободной обеспеченной жизни рухнули.

– Ты очень аккуратно все переписала. – Бет старалась, чтобы голос звучал спокойно. – Можно, я оставлю себе эти страницы? – Она сочла, что нужно убрать их подальше, чтобы они не попали в чужие руки, и вдруг испугалась, что гувернантка могла их прочитать. – Ты показывала это кому-нибудь?

Джулиана кивнула.

– Кому? Фрекен Ларсен? Нет. Тете Анне? Нет. Папе?

Снова кивок. Бет сдержала вздох. Значит, ему все известно, Джулиана вырвала страницы, сложила и протянула Бет. Затем показала остальные сокровища из шкатулки. Нитка янтарных бус. Крошечная фарфоровая куколка в народном костюме, какой носили в этих местах. Засушенные фиалки, маленькое зеркальце в серебряной оправе и такая же расческа.

Когда все было продемонстрировано и сложено обратно, Джулиана заперла шкатулку, и на лице ее вновь появилось то самое отсутствующее выражение, которое Бет уже замечала раньше.

– Джулиана? – обеспокоенно спросила Бет, но ее не слышали.

Оставив шкатулку на диване, Джулиана направилась к окну, однако ее привлекли не сгущавшиеся сумерки. Она слушала что-то, что звучало для нее отдельно от ветра, стремилась уловить какой-то образ, который то появлялся, то исчезал. Потом, придя в себя, повернулась к Бет и обеими руками нежно провела по ее щекам.

На вторую ночь буря начала, наконец, стихать, но днем пошел снег, порывы ветра усилились. Тем не менее Бет решила попробовать добраться до Анны, поскольку кузина так и не вернулась домой. Не сказав никому, Бет надела теплый плащ, завязала капюшон, закутала нижнюю часть лица шарфом и вышла через боковую дверь. Она убеждала себя, что с Анной все в порядке, хотя дурные предчувствия беспокоили ее все сильнее.

Когда Бет вышла на открытое место, ветер подхватил полы плаща и подол юбки, закрутил вокруг ног, ударил ледяным холодом в лицо. Придерживая шарф рукой, она бросилась к лесу. Там пурга была слабее, но Бет с огорчением отметила, что многие деревья были повалены, а некоторые угрожающе раскачивались, готовые упасть. Дорога стала опасной. Бет свернула к озеру и пошла по берегу. Вода все еще бурлила и накатывалась на островки, покрытые снегом.

Подойдя к Дому у Черного Залива, Бет вздохнула с облегчением – в окне горел свет. Она постучала, но никто не ответил; тогда она поднялась на галерею, чтобы посмотреть, где Анна. Чердак был пуст. Неоконченная картина стояла на мольберте – вид Дома у Черного Залива, но, как и в других работах, пропорции были несколько нарушены. Бет спустилась вниз и отперла дверь.

– Анна! – позвала она громко, оглядывая пустую комнату. Механически подняла стул, который был опрокинут, прошла в спальню, уверенная, что кузина еще спит. Постель была не смята. Бет вернулась в гостиную, подошла к стенному шкафу. Нижний ящик был выдвинут и лежал на полу. Бет заглянула внутрь – дыра вела в подвал. Значит, Анне удалось проникнуть в дом. Должно быть, она выбралась тем же путем. Но почему она спустилась в подвал? Испугалась, что дом снесет ураганом?

– Анна! – крикнула Бет вниз. – Вы меня слышите? Можно выходить. Буран почти прекратился.

Ответа не последовало. Бет вышла из дома и спустилась в подвал. Он оказался не очень глубоким. Анны там не было. И вдруг Бет увидела что-то на каменном полу, подняла. Это была лента для волос, такие носила Зигрид.

Волна беспокойства охватила Бет. Зигрид могла спрятаться в подвале до начала бурана. Вероятно, она задумала месть, жертвой которой стала Анна – вместо нее, Бет. Она обежала вокруг дома, зовя Анну, но ветер заглушал крики. Бет начала поиски, не зная, что, собственно говоря, может найти. Ветер замел все следы, только ее собственные еще виднелись то тут, то там.