А может, нынешняя — в отличие от бывшей — несравненно большая и разнообразная общепитовская сеть былым редким «маякам» дорогу перешла. Ведь в общем-то даже в советские времена — и чем ближе к их концу, тем больше — для творцов свет клином на «цеховых точках» уже не сходился. Молодежь, предпочитающая где подешевей да поживей, часто находила искомое поближе к месту учебы или работы. И обживала их так, как ей хотелось.

До самых до «Гробиков»

Характерно в этом плане еще одно свидетельство Эдуарда Володарского: «В студенческие годы мы либо из-под полы распивали в столовке гостиницы «Турист», либо гуляли в тамошнем же кафе или ресторане — все зависело от количества денег. Еще один кабак недалеко от ВГИКа — «Ташкент» на ВДНХ — навещали все, от Шукшина до Шпаликова, от Сережи Соловьева до Марлена Хуциева. Большая чашка плова, водка — что еще нужно для счастья неимущему студенту?»

У Володарского же наткнулся на упоминание «Гробиков» — было с такой кличкой кафе рядом с Театром на Таганке. «Там, — согласно его разъяснению, — регулярно гробили свое здоровье Володька Высоцкий, Шаповалов, Веня Смехов, Бортник — да весь театр…»

Обстановка и нравы, которые царили в заведениях, подобных «Ташкенту» или «Гробикам», ресторанные уже мало напоминали. Они скорее были ближе к пивным.

Но это уже тема особого разговора. Вот прямо в следующей главе о том и поговорим.

Вообще-то князь Александр Невский говорил по-другому: «Кто к нам с мечом придет, тот от меча и погибнет!» И адресовалось это иноземным супостатам в XIII столетии.

Однако привычка потреблять водку с прицепом под минимум закуски родилась все же в нашей родной стороне. И чисто институционально утвердилась главным образом в стенах одного учреждения — пивной.

В полный голос

Свою массовость «прицеп» в пивных стал набирать с середины 1920-х годов. А на рубеже 1960-х данная технология распространилась и на срочно придуманные властями рюмочные. Однако на характере самой процедуры, десятилетиями остававшейся неизменной, это никак не отразилось. Нюансы сохранялись лишь в увертюре. В пивных предпочитали сразу «поставить на старт» кило раков помордастей и отсосать по пять кружочек пива. А в рюмочных чинно начинали разгон со ста пятидесяти чего-нибудь эдакого в духе «Имени Трудового Красненького». Зато дальнейшее дружно катилось по общей колее. И по содержанию легко сводилось к паре негласных, но ревностно соблюдаемых завсегдатаями правил типа «Пиво без водки — деньги на ветер!».

Или еще изящнее: «Закуска градус крадет!»

Вспоминать и описывать, как эти заповеди конкретно реализовывались в каждом отдельно взятом пивном заведении и в ту или иную пору, как это мы до сих пор делали, — никакой книги не хватит. То же самое — с их описанием. Поэтому наше дальнейшее путешествие придется вести по обзорному типу, упоминая самые популярные и в сугубо хронологическом порядке.

«Пиво продается в холодном и теплом виде с роскошной бесплатной закуской». Так в одном из газетных объявлений 1922 года рекламировала себя пивная в доме № 1 по Большому Сухаревскому переулку — одному из тех, что сбегает по Сретенскому холму к долине убранной в трубу речки Неглинки.

Клюнуть на такую зазывалку мог только тот, кто никогда не ведал, что такое хороший ресторан, ибо не имел к тому не только средств, но даже потребности. А также те, кто, может быть, и ведал. Но в социальном плане повторял своей судьбой движение Большого Сухаревского. То есть сверху вниз.

Потому что на самом деле заведения подобного рода являлись прямыми наследниками царских кабаков, где все — и питие и закуска — были как минимум сомнительны.

О максимуме даже говорить не хочется. И поэтому те, кто расположен к гастрономическим изыскам, может ностальгически вернуться к ресторанам или смело перескочить прямо в следующую главу.

Остальным же напомним: иначе и быть не могло.

Этой пагубной привычке — цедить некую пивную муть, да еще и с «присадкой» в виде подлитой в кружку паленой водки, — секретно-директивно посодействовала сама советская власть.

К вопросу о цинизме-ленинизме

Специально рекомендую недоверчивым правдолюбам и стойким необольшевикам заглянуть в стенограмму заседания Совета народных комиссаров от 1921 года. Там товарищ Ленин прямо заявил: «Я решительно против всякой траты картофеля на спирт. Спирт можно (это уже доказано) и должно делать из торфа. Надо это производство из торфа развить».

Сказано — сделано. Маниакально экономя на соблюдении элементарных технологических норм и очистке, советские винзаводы принялись гнать «сивуху» из чего ни попадя — хоть из торфа, хоть из опилок. И так вплоть до времен, когда ее массовый потребитель голосом Владимира Семеновича Высоцкого запел:

Для чего все это зверство было нужно, пояснил лучший ленинский ученик товарищ Сталин. Правда, сказать это в глаза собственным пролетариям он посчитал нецелесообразным. Зато в беседе с членами иностранных рабочих организаций в 1927 году с гордостью первооткрывателя пояснил: «Нам было необходимо ввести водочную монополию для того, чтобы заполучить необходимые оборотные средства для развития отечественной индустрии».

На самом деле никакого «пороха» большевистские вожди не изобретали. А цинично воспользовались опытом «проклятого царизма», при котором выкачанные из народа «пьяные деньги» составляли весьма существенную часть государственного бюджета. Дешевую низкосортную водку тоже не они первыми пустили в торговый оборот. Данное изобретение существовало на Руси еще со времен Петра I (тогда ее иронически называли «царской мадерой»). Зато именно советская власть поставила на невиданно ранее широкий поток выпуск суррогатной водки. Чем, собственно, и порадела противоестественному соединению ее с другими, примерно таких же сомнительных «достоинств» напитками в самых доступных для простого народа общепитовских точках — пивных.

«Зайдешь в кабак, так уйдешь кое-как!»

Кстати, даже в этом новая власть оказалась всего лишь преемницей старой. Там роль самой массовой «дойной коровы» для казны отводилась уже вышеупомянутым кабакам. В Москве их бурный рост начался на стыке XVI–XVII веков во времена предприимчивого царя Бориса Годунова. Именно оттуда пошел и широко разбежался по всей Первопрестольной целый «выводок» непритязательных заведений с присвоенными народом красноречивыми названиями: «Облупа», «Ленивка», «Заверняйка», «Девкины бани»…