же смятение, что и на «Крике» Мунка; по крайней мере, именно с этой картиной Ниедду связывал растерянный взгляд управляющего.

– Вы шутите? – прошипел полицейский, едва сдерживая гнев.

– К сожалению, нет.

– Как это случилось?

– Видимо, он порезал себе вены бритвенным лезвием, – сказал помощник судьи, показывая им какие-то распечатки. На кадрах из записи системы видеонаблюдения был изображен лидер секты, свернувшийся на полу; его длинные волосы плавали в луже крови. Собственной крови.

– Но как это возможно? Он был под особым наблюдением, господи! – взревела Маццотта.

Кровь внезапно прилила к ногам, и Ниедду пришлось прислониться к стене, чтобы не упасть. Он рухнул на один из пластиковых стульев, привинченных к полу, и попытался не задохнуться. Поднес руки к голове и закрыл глаза, а комната наполнилась криками и проклятиями.

«Ему заткнули рот, – подумал он, совершенно уничтоженный. – Они быстрее нас».

Глава 83

Капитана, Куарту-Сант-Элена

Грация поняла, что прошло несколько месяцев с тех пор, как она в последний раз видела своего мужа в такой хорошей форме. Она наблюдала за ним, пока он завтракал, и наконец поняла, в чем состояла причина этой легкости и спасительного облегчения.

– Ты сказал ей.

Морено в замешательстве повернулся к ней:

– Прошу прощения?

– Прошли месяцы, может быть, даже годы, с тех пор как я видела тебя таким спокойным… На ум приходит только одна причина: ты говорил с Евой о той старой истории.

Баррали кивнул, ничуть не удивившись тому, что его жена это заметила: от нее мало что ускользало. Быть может, благодаря близости к следователю она переняла некоторые черты: любознательность, наблюдательность, дедукцию и интуицию.

– Из тебя вышел бы хороший полицейский, – сказал он, улыбаясь ей.

– Да ладно тебе… Одного полицейского в доме достаточно.

Они захихикали, окутанные этой легкой и непринужденной атмосферой.

– Тяжело было? – спросила Грация.

– Нет. Она… Я сразу почувствовал, что она тот самый человек, что в ней есть та самая химия. Нет, это не было тяжело. Наоборот.

– Как ты себя сейчас чувствуешь?

– Как будто у меня выросли крылья.

Грация улыбнулась и погладила его по руке:

– Ты не представляешь, как это меня радует.

– Я знаю.

– Ты и спал допоздна: с тобой давно такого не было.

– Давненько… Это похоже на избавление от огромной тяжести. Теперь я понимаю, что чувствуют преступники после признания. Это хорошее чувство. Как принять душ после того, как неделю не мылся.

– Я очень довольна. Но мы немного опаздываем.

Мужчина посмотрел на часы и нахмурился: утром у него был запланирован визит к неврологу и встреча с нотариусом для решения некоторых бюрократических вопросов.

– Тогда надо поспешить, – сказал Морено, одним глотком допивая кофе и вставая. Он подошел к жене, обнял ее и поцеловал в лоб. – Я подумал, что мы могли бы пообедать у моря, если хочешь.

– Конечно хочу… Мы же должны отпраздновать, да?

– Точно. Пойду собираться.

Морено почистил зубы и, оказавшись в спальне, посмотрел на себя в зеркало. Он понятия не имел, поверила ли ему Ева, и даже не хотел знать.

Для него имело значение то, что он нашел в себе мужество открыть то, что произошло, изначальный разлом, от которого пошли все трещины, расколовшие его жизнь как полицейского и человека. Этот акт самооправдания и в некотором роде примирения с самим собой и со своим прошлым наполнил его вибрирующей энергией. У него даже сложилось впечатление, что болезнь отступила. «Может быть, и так, кто знает», – понадеялся он.

Улыбнувшись, достал из ящика стола яркий галстук, который не надел бы в обычный день, и посмотрел на себя в зеркало, пока шелк плавно струился между пальцев. Однако через несколько секунд улыбка начала гаснуть, пока полностью не исчезла.

У него задрожали руки и нахмурился лоб, а глаза наполнились сначала недоумением, а потом слезами.

– Что… Как же… – пробормотал Баррали, моргая, чтобы лучше сфокусироваться.

Ему не хотелось признаваться себе, но он не мог вспомнить, как завязать галстук.

Глава 84

Кафе «Тиффани», улица Байль, Кальяри

Пока они завтракали на террасе возле любимого бара Раис, наслаждаясь ласками полуденного солнца, Ева просматривала газеты, радуясь, что ни один репортер не упомянул ее.

– Я спала десять часов подряд… Я совершенно разваливаюсь, – сказала Мара; большие солнцезащитные очки скрывали темные круги под глазами.

– Тоже мне новость… – парировала Ева, не отрываясь от статей.

– Тебя еще не хватало.

Кроче же отдыхала всего четыре часа. Ей снилась стрельба, только в этом кошмаре умирала она. После этого она больше не могла спать. Поэтому прошлой ночью Ева прочитала почти весь блокнот Баррали и благодаря описанным там ужасам совсем оцепенела.

– Я, наверное, пойду в больницу проведать Иларию, а потом на пляж, позагораю, как выброшенный на берег тюлень, – сказала Мара. – Мне нужно перезагрузиться.

Фарчи дал им обеим выходной, чтобы они пришли в себя, и запретил ссориться. По крайней мере, такова была официальная версия, но обе женщины-полицейские считали, что начальство настояло на их отдыхе, чтобы не держать рядом со всеми этими репортерами. Только вот Ева не собиралась сидеть сложа руки. Она сложила газету и допила свой двойной кофе.

– Так могу я узнать, почему ты вытащила меня из постели? – спросила ее Мара.

Ева сказала прямо:

– Я виделась с Баррали прошлой ночью после работы.

– Зачем? – недоверчиво спросила Раис.

Ева протянула ей блокнот, который привезла с собой.

– Посмотри.

Она держалась, чтобы не рассказать о секрете, который открыл ей Морено: Ева знала, что Мара бурно отреагирует, и вся история в ее голове переместится, так сказать, в отдел безнадежных дел. В конце концов, у самой Евы еще не сложилось окончательного мнения по этому поводу: единственное, в чем она была абсолютно уверена, – это ощущение, что она попала в паутину тайн и загадок, которая возникла в 1961 году и разрасталась до сегодняшнего дня.

– Что бы это могло быть? – спросила Раис, пролистав несколько страниц.

– Он признался мне в своей проблеме… – сказала Ева, постукивая пальцем по виску. – Он хотел записать то, что помнил о старых делах, прежде чем болезнь сотрет все. Короче говоря, это своего рода дневник расследования.

– Каким он тебе показался?

Еве потребовалось несколько секунд, чтобы подобрать нужное слово.

– Cмирившимся, – сказала она. – Но морально здоров. Физически, правда… Боюсь, ему мало осталось. Еще более худой, чем в последний раз, когда мы его видели.

– Бедняга… Ты уже прочитала?

– Только часть.

– И что скажешь? – спросила Раис. По ее тону было ясно, что она считает это пустой тратой времени.

– Я нашла кое-что интересное.

– Послушаем.