и пока постель наша пахнет нефтью, что —

удвоенный бред,

Та же тотальность подменяющего распространения, распространения демографического: нефть как семя, чья инерционная сила во Времени — в Истоке; разворачивание Категории I за счет реинкарнационной Подмены поколений.

и пока в длинном платье с высокой прической

ты похожа на ложку —

так наивно срисую, — пока чувствуешь под

каблуком нефтяной запас,

пока царствуешь, злясь на себя, существуешь,

царапаешься немножко, —

разновес расстояний — в пользу нефти,

разделяющей нас,

Ложка и сферический, размером с колышущуюся под ногами землю, нефтяной бассейн: помесь полостей.

там, где реки друг к другу спиной слушают

колокольцы Валдая,

пока сон заставляет жевать стекло, но следит,

чтоб его ты не проглотил,

сердцевина Земли тебя крутит на вагонных

колесах, сама собой не владея, —

нефть подступает к горлу. Ее на себя тянет,

к ней жмется прибрежный ил.

Теперь: где можно увидеть реки спиной друг к другу? Там, где, собственно, все приключения «Нефти» и происходят — в недрах.

Для того чтобы тому, кто проник в ядро Истока, увидеть реки спиной друг к другу, необходимо обернуться: «Эк, куда меня занесло!»

Этот стереометрический, «широкоформатный» — на все закрученные вращением земли 4p взгляд вовне, будучи теперь возможным, означает, что центр наконец достигнут, и непонятно, что будет там — за страшным дальше, которого, в общем-то, и нет…

И вот именно здесь, в кульминационной — по нисходящей, там, где дальше некуда, — выколотой из глаз точке путешествия, и происходит напряженное «склеивание-разрыв» топологий.

Происходит он посредством эксцентрического вращения ядра, вызывающего дребезг Сфайроса и грозящего послойным разрывом коры (в том числе и мозга): размоткой пленки, дико наворачивающей в кучевой кочан двойные бараньи загогулины Мёбиуса…[58]

Итак, тихие колокольцы Валдая — размноженные вращением бубенцы Сфайроса Земного и Сфайроса Сознания, в чьих недрах звенит, доводя до безумия, ядро Истока, — таков финал «Нефти».

«Долина транзита»

Шакал и ворона: ни внешней, ни внутренней

крови

меж ними.

Абсолютное различие символов, почему-то все же находящихся в парном существовании. Топология II:

Лист Мёбиуса — отродье в семье поверхностей — как склеенные в одну вырожденную две разных.

Вдали нарисован дымящийся динамит.

Динамит (не только предмет военного, но и геолого-разведывательного обихода) пока только дымится, и медленным его дымком начинается оцепенелое кино отвязанной бикфордовым шнуром реальности.

Конечно, припоминается Альфред Нобель, изобретший динамит, — в частности, и литературных дел ради. Но вспоминается только в связи со своим братом, который случился в истории пионером иностранных инвестиций, вливавшихся — той же нефтью — в нефтяные промыслы Баку.

Их контуры на честном слове уже наготове

покинуть ядро темноты и принять

незаконченный вид.

Контур геометрического зародыша — недоноска второй топологии в желтке Истока.

Над ними баллоны с речами дрейфуют —

листается комикс

Топология II: однажды присланная открытка, где рой тучных дирижаблей,[59]наподобие тех, в 30-х годах, с простынями портретов Сталина и Горького, словно всплывающие танкеры-пузыри с нефтью: вновь Топология II — восходящая тяга Алеф-Ламеда к Разделению.

на пляже остистом, подветренном, заперся

грот новодел.

Разведрилось.

Топология II: пустотные паузы остовов породы, где вызревает перед трагической гео-фиестой вино Творения живого — нефть.

Стало понятно, что врытый по пояс

фотограф был сварен из бронзы, и ни на кого —

наводил.

Я спрятал оружие, связь отключил и свернул

в Долину Транзита.

Прощай, побережье смешное! Чего я искал?

Автоматическое оружие в таких местностях, как Долина Транзита, явно пустая цацка (см. хотя бы войну в Чечне).

Альдорфер не скажет и Дарий. По зеркалу

заднего вида

хромала ворона, клевал и маячил шакал.

Контурный — весь в прожилках сквозь паутинку серой крови — зародыш Топологии II возникает именно на поверхности зеркального перевертня.

Клевание, хромание, маячание — Топология II.

Движение качения отсылает также и к нефтяным качалкам, головасто-ушастый силуэт которых — вполне шакалий (припадочный) или птичий.

Долина в горах пузырилась и напоминала

соприкосновение пауз.

Пчела под обрывом, внизу — полигоны

гладиаторских школ.

Стекляшки подстанций и трубопроводы

за ярусом ярус.

И ртутные лифты с тенями нефтяников

штырями усеивали котел.

Грозди второй топологии.

Штыри — массовка циркулей-шприцов у намеченного котлованом входа: морщинистой выемки уже натянутой кожи.

Как два электронных скрутня, заметив друг друга,

пропали

взаимно две тени — ворона и, чуть задержавшись, —

шакал;

как две электронные даты, ознобно стирая

детали…

Долина, напротив, раскручивалась и напоминала

аркан.

Схлопывание и раскрутка двойной загогулины второй топологии.

И каждый участок района был точно вмененный

в разметку,

он пуст был, но и сверх того, на чудесный

порядок пустей,

как кубик, который всегда на шестерке, внушает

догадку

о мнимости как бы пяти остальных плоскостей.