мозга. Дурацкая история. В общем, я позвонила Саймону примерно в час ночи и заявила, мол, боюсь, у меня рак мозга, а он вызвал такси, приехал ко мне, и я примерно час рыдала у него на плече. Он даже не выглядел раздраженным, сама невозмутимость. Не то чтобы я хотела, чтобы он разозлился. Но смогу ли я когда-нибудь ответить ему тем же? Если бы он позвонил мне среди ночи и сказал: Привет, Айлин, как дела, я тут убедил себя, что у меня редкая форма рака, не хочешь ли ты приехать, чтобы я порыдал у тебя на плече, пока не устану и не усну? Я даже не пытаюсь представлять, как бы я отреагировала, потому что он так никогда не поступил бы. Если бы он так сделал, я бы подумала, что у него и правда какие-то изменения в мозгу. Элис рассмеялась. Да у тебя миллион историй про то, какой ты ипохондрик, сказала она. Но мне ты эту свою сторону обычно не демонстрируешь. Айлин достала из сумки солнечные очки и протирала их уголком снятого свитера. Вот именно, а я про что, сказала она. Саймону достается все худшее во мне. Не знаю, почему я постоянно критикую его, на себя бы лучше посмотрела. Разве взрослые женщины так себя ведут? Ужас. Элис задумчиво переставила локти на полотенце. Через мгновение она сказала: Ты имеешь в виду, что тебе не нравится, какой ты становишься рядом с ним? Айлин нахмурилась, разглядывая на свету солнечные очки. Нет, не это, сказала она. Просто у меня ощущение, что наши отношения очень односторонние. Как будто он постоянно что-то делает для меня, а я для него – ничего. Здорово, конечно, что он помогает. Мне это на самом деле нужно. Но ему ничего не нужно от меня взамен. Помолчав, она добавила: Ну да какая разница. Он встречается с двадцатитрехлетней подружкой, и все говорят, она замечательная. Элис снова легла на полотенце. С того места, где сидела Айлин, уже не было видно ни Феликса, ни Саймона, только бескрайнюю игру света и воды, тонкие рваные нити волн. Позади них вдоль побережья до самого маяка белела деревня, а слева раскинулись песчаные дюны. Элис приложила тыл ладони по лбу. Ты на самом деле думаешь, что сможешь здесь жить? – спросила Айлин. Элис без удивления взглянула на нее. Я на самом деле живу здесь, сказала она. Айлин на мгновение нахмурилась, и тут же лицо ее разгладилось. Я знаю, сказала она. Я имею в виду жить постоянно. Элис мягко ответила: Не знаю. Хотелось бы. Позади них молодая семья спускалась от стоянки грузовиков, двое детей топали впереди в одинаковых комбинезончиках. Почему? – спросила Айлин. Элис улыбнулась. Почему бы и нет? – сказала она. Здесь ведь прекрасно. Айлин тихо ответила: Да, разумеется. Она смотрела вниз на полотенце и разглаживала складки своими длинными пальцами, а Элис наблюдала за ней. Ты всегда можешь приехать и жить со мной, ответила Элис. Айлин закрыла глаза и снова открыла их. К сожалению, мне надо зарабатывать себе на жизнь, сказала она. Элис мгновение поколебалась, а потом беспечно ответила: Как и всем нам. Тут из воды появились мужчины – мокрые, сверкающие отраженным солнечным светом, они о чем-то переговаривались, но пока что было не разобрать – о чем, их голубые тени падали на песок, а женщины примолкли и наблюдали за ними.

/

В два часа Феликс поехал на работу, а остальные трое отправились гулять по деревне. Стояла послеполуденная жара, пятна гудрона на дороге плавились, школьники в форме бездельничали перед экзаменами. В благотворительном магазинчике рядом с церковью Айлин купила зеленую шелковую блузку за шесть с половиной евро. Феликс тем временем катил высокую тележку между стеллажами склада, умело наваливаясь на нее телом, чтобы направлять и поворачивать, ставя левую ногу сразу под задним колесом, отпуская ручки и снова берясь за них. Он делал так снова и снова, казалось, совершенно не задумываясь, разве что иногда – когда он просчитывался и на мгновение терял контроль. На кухне Элис и Саймон готовили ужин, и Элис подбадривала Айлин написать книгу. Айлин зачем-то держала на коленях шелковую блузку, купленную днем. Слушая Элис, она время от времени рассеянно поглаживала блузку, словно животное. То казалось, что она полностью сосредоточена на разговоре с Элис, а то – что она вообще не слушает ее. Она задумчиво рассматривала плитку на полу, порой беззвучно шевелила губами, словно собираясь что-то сказать, но так ничего и не говорила. После ужина они вышли, чтобы встретиться с Феликсом и вместе выпить. Над морем угасал холодный, голубовато-желтый свет. Когда они появились возле «Друга моряка», Феликс разговаривал по телефону. Он помахал им свободной рукой и произнес в телефон: Посмотрим, я спрошу. Слушай, я кладу трубку, хорошо? Они вместе вошли внутрь. Отважный Феликс Брэди собственной персоной, воскликнул бармен. Наш любимейший гость. Феликс обернулся к остальным: Он думает, что это смешно. Они вчетвером уселись в кабинке у пустого камина, выпивали и говорили про разные города, в которых им довелось жить. Феликс расспрашивал Элис о Нью-Йорке, и она отвечала, что город показался ей слишком уж напряженным и противоречивым. Там все живут в очень странных зданиях, с кучей коридоров и лестниц, которые никуда не ведут, и ни одна дверь толком не закрывается, даже двери в ванную, даже в дорогих местах. Феликс сказал, что после школы какое-то время жил в Лондоне, работал барменом, в том числе недолго в стрип-клубе, и это оказалась самая унылая работа из всех, что он пробовал. Обращаясь к Саймону, он спросил: Ты когда-нибудь бывал в стрип-клубе? Саймон вежливо ответил «нет». Ужасное место, сказал Феликс. Загляни туда, если вдруг когда-то тебе покажется, что мир хорош. Саймон сказал, что жить в Лондоне ему не довелось, но он там часто бывал во время учебы в университете, а после несколько лет провел в Париже. Феликс спросил, говорит ли Саймон по-французски, и тот ответил, что да, и даже жил там с парижанкой и дома они говорили на французском. Вы жили вместе? – спросил Феликс. Саймон отпил из бокала и кивнул. И долго? – сказал Феликс. Извини за импровизированное интервью. Просто любопытно. Саймон сказал, что больше четырех лет, почти пять. Брови Феликса поползли вверх, он сказал: Вот это да. А сейчас ты один? Саймон в ответ лишь кривовато улыбнулся, и Феликс рассмеялся. Наблюдая за ними, Айлин лениво заплетала прядь волос. Да, я один, сказал Саймон. Отбросив недоплетенную косу, Айлин сказала: Вообще-то, ты кое с кем встречаешься. Феликс с любопытством