Но, по мнению Гурова, начальник должен быть еще и гибким, уметь вовремя уловить перспективное направление, «золотую жилу». Должен вовремя увидеть новый поворот в оперативной разработке, оценить его перспективность, вовремя перенацелить подчиненных. И он решил, придя домой к школьному другу, засесть за свой ноутбук и полазить в Интернете.

Однако сразу заняться своими делами ему не удалось. В кухне раздался грохот, и тут же взвизгнул женский голос. Гуров, разложившийся с ноутбуком в выделенной ему хозяевами комнате, подскочил как ужаленный. Бросившись на шум, он распахнул дверь и увидел расстроенную Татьяну, жалобно взиравшую на страшный беспорядок на рабочем столе и повисшую над ним на одном дюбеле посудную полку.

— Я уж думал, что тут стреляют, — облегченно пошутил Гуров. — Не ушиблась?

— Нет, — покачала головой девушка. — И что же у меня все сегодня из рук валится? Прямо напасть какая-то.

— Ну, это бывает, — успокоил ее Гуров. — А посуда бьется к счастью.

— Вы думаете? — грустно улыбнулась Татьяна. — А к счастью будет, если полка совсем рухнет?

— Давай-ка мы с тобой ее снимем. — Лев с готовностью потер руки. — Я подержу, а ты посуду вынимай, пока она в самом деле не грохнулась. А потом подумаем, как ее снова повесить. Инструмент у отца в доме есть какой-нибудь?

— Есть, конечно, — закивала головой Татьяна. — А вы сможете полку повесить?

— Не вижу проблем! Снимем, установим причину несчастья и придумаем, как исправить положение.

— А вы не скажете маме?

— Маме? А-а… а почему от нее надо скрывать?

— Не хочется, чтобы она опять начала зудеть и папу пилить. Плохо повесил, все падает, дом рушится, а ему нет дела…

— Тебе отца жалко? — догадался Гуров.

— Жалко, Лев Иванович, — вздохнула Татьяна. — Я же не маленькая, понимаю. Хоть она меня и любит, а все равно ей тяжело. Ее сын погиб, а я живая. Вы же знаете, что Вероника Ивановна мне не мать. Она меня по-своему любит, но, как ни крути, а отец меня любит больше.

Полку удалось повесить без проблем. Всего-то и дел было, что просверлить стенку под новый дюбель. Зато Татьяна выглядела практически счастливой. Разбитую посуду, которой оказалось не так уж и много, она сложила в мусорное ведро, пообещав сказать, что сама нечаянно разбила, а потом кинулась угощать Гурова чаем.

За чаем Гуров и решился задать девушке вопрос:

— Скажи, Танюшка, а почему у такой юной и красивой девушки нет парня? В жизни не поверю, что никто за тобой не ухаживает!

Она неопределенно дернула плечом и подняла на него невинные глаза.

— Да ухаживают, почему же… Не нравится никто.

— Рябые да кривые? — пошутил Гуров.

— Не кривые, — рассеянно ответила девушка. — Просто… Понимаете, я люблю, когда человек — личность, когда он из себя что-то представляет. А эти, так…

— Ухаживать не умеют? А как тебе хотелось, чтобы за тобой ухаживали?

— Да ну вас, Лев Иванович! — смутилась Татьяна. — Тоже тему нашли!

— А что, хорошая тема. Теплые вечера, пропахшие солнцем и травами, свежий бриз с Оки, парк и стихи вслух. Про Луну, про звезды, про чувства, которые переполняют юношескую грудь. А? Как?

— Здорово! — рассмеялась Татьяна. — Умеете вы представлять. Ваша жена, наверное, ужасно счастливая женщина.

— О-о! Не то слово! — тоже засмеялся Гуров.

Но смех у него получился не очень веселый. Он остро представил, как в ночи по парку бредет не влюбленная Татьяна, а Татьяна с бессмысленным взором, Татьяна, потерявшая вдруг память, перепуганная, заплаканная. А ведь с ней в такие моменты может случиться всякое. И не жестоко ли он повел себя, начав этот разговор? А почему жестоко, почему она должна чувствовать себя ущербной? Но ведь ущербная. И от этого смотреть на нее, такую милую и хорошенькую, вдвойне больнее. А еще больно думать о Юрке Калинине, который мучается и не видит выхода из этой беды.

Лев снова вернулся к себе в комнату и включил наконец ноутбук. Первое, что он увидел, — поступило новое сообщение на почту. Жена просила связаться с ней по скайпу. Через минуту они уже весело болтали. Маша рассказывала, как у них проходят гастроли, удивлялась, что муж в гостях у одноклассника и даже нисколько не выпил. Было понятно, что ей это приятно.

Гуров скупо поведал о своей работе в Рязани и еще невнятнее ответил на вопросы, как же его одноклассник поживает сейчас. Потом, когда они попрощались, Лев еще несколько часов не выходил из Интернета. Он просмотрел все криминальные новости, пытаясь соотнести со своим делом, а затем стал просматривать объявления. Их было много, и стало понятно, что таким путем далеко не уйдешь. Объявлений о продаже семян конопли было десятка два, и разработка каждого канала потребует уйму времени. Ведь нужно определить истинный IT-адрес, установить личность продавца, провести оперативную разработку. Для этого не надо было ехать в Рязань, это можно было организовать и в Москве силами технических специалистов.

Послав капитана Матурина выбирать точки наблюдения, Гуров отправился искать участкового. С работником полиции он хотел поговорить сам. Однако участковый пункт был закрыт на большой навесной замок. Гуров посмотрел на часы. Половина девятого, и участковый вполне может быть у себя в управлении на утренней планерке. А может быть и на территории участка с обходом.

Присев на корточки, Лев присмотрелся к недавно выкрашенным ступеням перед дверью. Проведя пальцами по краске, он наклонился и увидел полосы на пыльной поверхности. Как минимум сегодня эту дверь никто не открывал, и на эти ступени никто ногой не наступал.

— Че, нету его? — послышалось за спиной.

Лев выпрямился и обернулся на голос. Перед ним стоял высокий худой мужчина лет шестидесяти. Типичный дачник, в бесформенных брюках и резиновых калошах на босу ногу. Старая вылинявшая спецовка распахнулась, открывая седые редкие волосы на худой груди с выпирающими ребрами. Глаз незнакомца Гуров не видел, потому что их скрывали темные старомодные очки. Такие аляповатые оправы продавались в киосках лет тридцать назад.

— А что, редко бывает? — вопросом на вопрос ответил Гуров.

— Да толку от него, когда и бывает, — махнул рукой мужик. — Одно слово, Вайс!

— Почему Вайс?

— Потому что неуловимый, как разведчик. И фамилия его Васин. Вот и прозвали в народе. Жрет, пьет, а как придешь пожаловаться, так он тебе все уши прожужжит… — мужчина не договорил и снова махнул рукой.

Гуров подумал, что это, наверное, характерно для взаимоотношений участкового и дачников. Только и остается махнуть рукой на участкового, которому начхать на эти дачи, на воров.

— Так что, бесполезно? — поинтересовался Гуров.

— Если жаловаться, то лучше самим разобраться. А если вы по поводу кражи, то бесполезно.