– О чем это вы?

– Если я не справлюсь, вам придется звать военных. Авиация, ракеты… чем еще с вами поделится Министерство обороны?

Яковлев скептически повел бровями:

– Вы недооцениваете наши возможности. В крайнем случае, мы можем получить взвод… возможно, два взвода бойцов из спецподразделений.

Клещ хмыкнул. Хмыкнул еще разок, погромче. А потом принялся откровенно хохотать в лицо академику. Никто к нему не присоединился, но он долго и смачно смеялся в одиночестве, ничуть не смущаясь полным отсутствием поддержки.

Вдоволь навеселившись, он сказал:

– Забавный вы человек. Неужели вы на полном серьезе хотите смерти стольким молодым ребятам? Вы шутите. Хорошая у вас вышла шутка. Видите, я много смеялся.

Я думал, Яковлев начнет орать – такое сделалось у него лицо. Но он оказался умным человеком. Перетерпел. Клещ – уникум. Его надо терпеть, ибо с него толку много. А успокоившись, академик задал только один вопрос:

– Если я одобрю операцию по захвату листков и уничтожению сверхсталкера, вы на нее подпишетесь?

Клещ довольно крякнул:

– Да! Причем по самому дорогому тарифу, какой только у вас тут имеется. Деньги всё равно никакие, но пусть государство платит. Принципиально. С миру по нитке – мертвому саван!

А мне вот бабуля говорила: «Цент бакс бережет». Она еще жива была, когда копеек не стало.

– Насчет того, где искать Фила… есть у меня кое-какие соображения.

В этот момент я понял, что без меня в ближайшие часы тут обойдутся. А мне бы надо в совсем другое место.

Я изложил им простую и незамысловатую идею:

– Если у них стояла камера на станции метро «Университет», то на подготовку засады они располагали всего несколькими часами – пока мы шли по тоннелю от «Университета» до «Юго-Западной». Странно еще, что у них там какая-то камера, передающая сведения за Периметр… По идее, в Зоне она не должна работать. Может, у нее там какое-то усиление за счет артефактов?.. Ладно, вот она сработала, включилась, дала сигнал. Притом Филу и его поводырю надо среагировать на сигнал камеры, им надо соорганизоваться, дойти до Периметра. Перейти через Периметр нелегально, – я выделил последнее слово голосом. – Добраться до «Юго-Западной». Времени – впритык. Значит, они живут в Южном Подмосковье, недалеко от начала Киевского шоссе. Не в пятикилометровой полосе от полосы отчуждения, нет. Сталкер никогда не поселится так близко к тому месту, где от полиции, войск, контрразведки не продохнуть. Но… десять километров, пятнадцать, от силы двадцать. Не дальше! Согласитесь, это сильно сужает диапазон поисков… А теперь отпустите меня. Мне очень надо…

– Мы все знаем куда, – сказал за меня Михайлов.

– Отпусти́те его, – посоветовал Клещ. – Всё не так. Абсолютно всё. Но Тим нам сейчас не поможет.

Яковлев не стал возражать.

Я поехал к Катьке.

Нет, ребята, никаких пересказов. Только голая суть. Помните, сколько у нее ран и переломов? Так вот, мы нашли способ сделать это, не потревожив ничего. А заодно вызвали истерику у медсестры, которая, по наивности, не вовремя зашла. И, кажется свернули что-то из мелкой мебели, стоявшей не там, где надо.

И опять у нас вышел разговор про ребенка. Ей подавай сына, мне – дочку. Но, в сущности, кого родит, того и будем тетешкать.

Проблема тут совсем другая.

Мы слишком много времени провели в Зоне. Хуже того, в двух разных зонах. Сколько испытали на себе воздействий опасной химии, радиации, аномальной гравитации, излучений с непонятными свойствами, да всего, чем богаты такие места! Кто у нас родится? Или… что у нас родится?

Видели странных существ, которых в семьях сталкеров называют «детьми»?

Мне страшно, ребята. И ей тоже страшно. Может, взять дитя из сиротского приюта? Или все-таки рискнуть?

Кстати, сегодня мы не предохранялись. Как-то само собой вышло.

Поздно ночью я вернулся в то место, которое на время заменило мне дом, – общежитие ЦАЯ.

Когда забирался под одеяло, меня настигла смс-ка: «В 9.30 на плацу при полном снаряжении. Идем брать Фила. Михайлов».

Как они его раскопали?

Я чуть не проспал. Слишком привык жить вольным стрелком. Пока работал на одного Михайлова, он от меня не требовал «пять по восемь», ему плевать было на режим, ему требовалось продвижение по проектам. Избаловался я, ребята.

Когда я вышел на плац, там уже был Толстый – с вещмешком, хотя мы не в Зону шли, а на захват неких гнид здесь, на большой земле. Опять, наверное, жена его расстаралась. Как там моя бедная Катька?

Пожал ему руку. Посоветовал смотреть на Клеща и слушать, что он говорит. У Клеща – опыт. «А кто таков этот самый Клещ?» – поинтересовался Толстый. «Еще нет его? Значит, сейчас прибудет. Узнать его можно по самому свихнутому оружию, какое только ты видел в своей жизни».

Здесь же стояли четыре закрытых грузовика, а перед ними в две шеренги выстроились спецназовцы. Я пересчитал. Не шутил Яковлев: два взвода. И сам он не поленился выйти к ним в роли инструктора. Рядом с ним стоял, позевывая, жирдяйчик в форме офицера полиции и с майорскими звездами на погонах. Наблюдатель, стало быть. Ничего, ты у нас еще назеваешься вдоволь. На всю жизнь забудешь, как хлеборезку распахивать во время инструктажа.

Неподалеку расхаживал Михайлов с роскошным дробовиком Benelli M4 Super 90. Явно, местным арсеналом он пользоваться не стал, выбрал из своего собрания. Разрешение Дмитрия Дмитриевича, уверен, выправлено по всей форме. С такого рода бумажками он никогда не позволял себе небрежности. Оделся он не в армейское, а в охотничье.

Я подошел к нему с вопросом, зачем он сам идет на операцию.

– У меня такое чувство, Тим, что там понадобится каждый ствол. Притом ствол в руках не у этих крепких самоуверенных ребят, а у тертых мужичков, которых Зона приучила тени своей бояться. Ведь сегодня мы охотимся на маленький кусочек Зоны, Тим.

Не поспоришь. Но и не правда. Во всяком случае, далеко не вся правда. Может, он соскучился по Зоне. А может, почувствовал, что происходит нечто исключительно важное, можно сказать, историческое. Или всерьез испугался за меня. Ведь мы с Михайловым не только начальник и подчиненный, мы с ним почти друзья… то ли совсем друзья. Никогда не любил распутывать узел, кто кому кем приходится!

И всей правды Дмитрий Дмитриевич ни за какие коврижки не скажет.

– Извините за любопытство, а как вы вчера до истины докопались?

– Хотите знать, как мы вычислили Фила? Если бы не Клещ, то не вычислили бы. Он сказал нам с Яковлевым две вещи. Первая: «Никакая камера, хотя бы и с примочками из артефактов, ничего не будет сообщать на территорию за Периметром. Брехня. Она и в Зоне-то станет работать через пень колоду». Вторая: «Исходи́те из того, что ваша организация – полументовская. А значит, в самой ее сердцевине обитает ровно то же дерьмо, что и во всех организациях, где есть менты». И пояснил: кто-то из наших старших офицеров сливает информацию налево. Криминалу сливает, другим государственным командам сливает… Никакой «экранированной камеры» просто не существовало, а был подлец, и ты его видел на совещании два дня назад.