Кадори. Он сказал Майзелу, что ему особенно нравятся многоквартирные дома на углах улиц и небольшие магазины с квартирами наверху. Предприимчивые владельцы магазинов, по его мнению, будут арендовать и то, и другое, чтобы иметь возможность запирать свои магазины на ночь, сразу ложиться спать и открываться рано утром.

Никогда больше, решил Лоуренс, Кадоуры не будут держать более половины своих активов в Китае или Гонконге. Если коммунисты когда-нибудь будут угрожать Гонконгу так же, как они угрожали Шанхаю, Лоуренс хотел иметь возможность "перерезать пуповину", связывавшую семью с Китаем, и начать все сначала в другом месте.

 

Сассуны и Кадури были не единственными бизнесменами, осознавшими, что Шанхай близок к краху. Богатые китайцы, сделавшие свои состояния в Шанхае, тоже были в панике. В то время как Китай 1920-1930-х годов пытался решить, как победить иностранцев, которые захватили часть его крупных городов и доминировали в его экономике, эти амбициозные молодые китайцы обратили свой гнев не на иностранцев, а на сам Китай. Они возмущались застоем в традиционном Китае и видели в Шанхае и успехе иностранных семей, таких как Кадури и Сассуны, план для своего собственного возвышения.

Семья Ронг, магнаты мукомольной и текстильной промышленности, были типичными представителями этой части населения. Их богатство уже стало мишенью для националистов и японцев, но они знали, что при коммунистах их положение может только ухудшиться.

Семья была родом из города Уси, расположенного в семидесяти пяти милях к западу от Шанхая. В XIX веке они владели компанией, занимавшейся традиционной торговлей шелковыми коконами. Ронг Цзунцзин, сын семьи, решил переехать в Шанхай в 1887 году, по совпадению, через несколько лет после того, как Элли Кадури была послана Сассунами в Китай. Как и Элли, Ронг был молодым человеком, ему было всего четырнадцать лет, когда он покинул дом. Для него, как и для Элли, Шанхай был городом экономики и возможностей для бизнеса. Ронг пошел по пути, которого от него ждали как от старшего сына успешного китайского бизнесмена. Он стажировался в местных шанхайских банках и отправлял деньги обратно в семью. Затем он открыл свой собственный банк в Шанхае в партнерстве с отцом и младшим братом. Через четыре месяца его отец умер. В этот момент двадцатитрехлетний Ронг сошел с проторенной дорожки. Вместо того чтобы вернуться в Уси и возглавить семейный бизнес, Ронг решил остаться в Шанхае, где, по его мнению, у него было больше перспектив. Один из его родственников работал компрадором в новой британской фирме Jardine, Matheson. Ронг создал с ним деловое предприятие и начал изучать западные технологии и методы ведения бизнеса. Он занялся мукомольным производством и производством хлопка. В 1921 году он перевел семейную компанию в Шанхай.

Его брат посоветовал Ронгу выбрать место, руководствуясь принципом "фэн-шуй".

китайское поверье, согласно которому здание должно быть построено и расположено так, чтобы оно гармонировало с окружающей средой и приносило удачу. Ронг отказался, предпочтя разместить свою штаб-квартиру в Международном поселении, рядом с банками и западными компаниями, выстроившимися вдоль Бунда. В другом месте "фэн-шуй, может, и хорош, но телефонная связь никуда не годится", - сказал он брату. Он начал брать кредиты в Hongkong and Shanghai Bank, банке, основанном Сассунами и банкирами Кадори, и продолжал расширяться. Чтобы отправлять свою продукцию во внутренние районы Китая, он договорился об оптовых тарифах с компанией China Merchants Steam Navigation Co, которая была основана при содействии Элиаса Сассуна. Взяв пример с Сассунов, он открыл школу в своем родном городе Уси, чтобы готовить мальчиков для работы в его офисах и на фабриках, обеспечивая им профессиональное обучение, а затем и стажировку в Шанхае. Через десять лет после начала своего бизнеса в Шанхае Ронг стал самым богатым китайским бизнесменом в городе. Газеты окрестили его "мучным королем" и "хлопковым королем". Его промышленная империя включала десять текстильных фабрик и шестнадцать мукомольных заводов. На него работали 31 000 человек. В знак своего приезда он поселился в большом особняке в европейском стиле, изначально построенном западным магнатом, и начал общаться с западной бизнес-элитой. На полу в коридоре своего нового дома Ронги заметили украшение из мозаичной плитки, установленное предыдущим хозяином.

Европейский владелец. Она не была похожа ни на что, что они видели раньше: еврейская Звезда Давида.

Когда коммунисты наступали на город, семья Ронгов разделилась - как и многие китайские семьи. Несколько членов семьи объявили о планах бежать из страны с теми деньгами, которые они могли собрать, и открыть бизнес в Таиланде и Бразилии. Но Ронг Йирен, тридцатидвухлетний парень, который должен был возглавить семейный бизнес, решил остаться. Он верил, что коммунистам понадобятся бизнесмены для восстановления Китая. Он будет патриотом.

Один из родственников Ронга предложил третий план. Он мог бы возглавить бегство в Гонконг и организовать там бизнес. Хотя это была британская колония под властью Великобритании, она находилась рядом с Китаем и давала возможность вернуться, если коммунисты окажутся разумными. Гонконг, конечно, лежал в руинах. В нем почти не было электричества. Но Ронги знали Лоуренса Кадури.

Представитель "Ронгов" привел группу китайских бизнесменов из Шанхая в Гонконг и обратился к Лоуренсу с просьбой о встрече. Они рассказали, как паника и беспорядок охватили сообщество шанхайских бизнесменов.

В оптимистичные дни после капитуляции Японии Ронги и другие производители текстиля заказали новое оборудование в Европе. Теперь они были готовы перенаправить поставки в Гонконг и построить там новую текстильную промышленность. Они столкнулись с двумя проблемами. Гонконг был более влажным, чем Шанхай, и хлопкопрядильным фабрикам требовалось надежное электричество для работы кондиционеров, чтобы снизить влажность, которая могла испортить хлопковые нити. Китайские бизнесмены также беспокоились, сможет ли компания China Light and Power, все еще восстанавливающаяся после японских разрушений, поставлять достаточно электроэнергии для работы фабрик. Они только что отменили планы по переезду на Тайвань, потому что на Тайване не было достаточного количества электроэнергии.

"Дадите ли вы нам электричество, если мы приедем в Гонконг?" - спросили Лоуренса владельцы текстильной фабрики в Шанхае.

"Определенно", - заявил Лоуренс.

Лоуренс блефовал. У него не хватало турбин даже для того, чтобы снабжать электричеством существующих клиентов. Инженеры Лоуренса уничтожили многие генераторы во время вторжения японцев; здания, в которых они находились, были заброшены и заселены крысами. Но Лоуренс понимал, что возвращение текстильной промышленности станет благом для Гонконга и для его собственного баланса. Лоуренс связался с производителем тяжелой промышленности в Лондоне и убедил его передать ему турбину, которую он продал компании в Южной Африке. В течение трех дней Лоуренс убедил британское военное правительство,