А, когда она наклонилась, чтобы поцеловать подушку в пустом гробу, я отбросил всякий контроль.

Нож для вскрытия писем лежал на столе; я схватил его и вонзил его в шею сестры. Она выбежала из комнаты с криком.

– Сюда, сюда! – звала она, ее голос дрожал от волнения. – У тела идет кровь из носа!

Тогда я проклял ее.

Вечером третьего дня обильно выпал снег. В одиннадцать я увидел, как дом заполнился молчаливыми, одетыми в черное местными жителями, которые пришли принять участие в погребальном обряде. Я вошел в библиотеку, я сидел и ждал. Вскоре пришли мужчины, они закрыли крышку гроба, водрузили его на плечи и понесли. А я продолжал сидеть, чувствуя себя довольно грустно, ведь какую-то часть меня уносили прочь: я лишь не мог понять, какую именно. Примерно полчаса я словно был в забытьи, грезил… а затем скользнул в двери холла. Там не осталось ни следа похорон, но после я увидел черную нить процессии, медленно тянущуюся сквозь белую равнину.

– Я не умер! – застонал я, растирая лицо свежевыпавшим снегом, посыпая им плечи и шею. – Милосердный Боже, я жив!

Перевод с английского: Татьяна Адаменко

 Эссе

Виктор МУСАЛИМОВ

СТАНИСЛАВ ЛЕМ

в письмах к переводчику

Писем Станислава Лема известно достаточно много. Он был мастером эпистолярного жанра. И, конечно, неизвестные письма Лема вызывают большой интерес. Здесь представлены некоторые письма 1963 года. В них нет каких-то важных сведений, кроме обозначенных на этот период задач по изданию и переводу рассказов и повестей. Они ценны и как человеческий документ. Много нового и интересного содержится в этих письмах. Станислав Лем в 60-е годы писал их ленинградскому переводчику Дмитрию Брускину. В те годы Лем трижды приезжал в Ленинград, тогда они и сдружились. Атмосфера дружбы проявляется во всех письмах Лема. По понятным соображениям я привожу только выдержки из писем.

№1

(по-польски, перевод – В. М.)

«Лунная ночь» – пилот Пиркс

В оригинале рассказ о пилоте Пирксе выступает под названием «Условный рефлекс». В этом письме достаточно прозрачно прослеживается технология авторизованного перевода, основанная на исключительно доверительных отношениях писателя и переводчика.

Краков, 03.01.63

Дорогой Дима,

сегодня получил от Вас письмо, а два дня назад – рукописи обоих переводов. «Крыса в лабиринте» может пойти в печать так, как есть, – у меня нет никаких замечаний, ни возражений. А что до «Лунной ночи», то ниже выложены замечания. Числа относятся к страницам /нумерации в рукописи/. Последняя строка на стр. 40 и строка 1 на 41: здесь нужно добавить: «…в скале был вырублен колодец, ориентированный по центру Луны» – это в переводе отсутствует.

На стр. 74 фразы «Ее стены выложены свинцом и отражали любые сигналы» /строка 8 сверху/ – в экземпляре, который мне прислали, это место Вы выделили. Я считаю, что это необходимо оставить, потому что иначе могут появиться вопросы, почему на Станции автоматически включается сигнал «тревога», когда исследователь со Станции спускается в колодец. Может было бы хорошо заменить слово Станция там, где оно означает радиостанцию, словом «точка». Я имею в виду русское слово, сокращение от «радиостанция». В противном случае это грозит недоразумением, потому что в одном случае речь идет о Станции как о научно-исследовательском помещении, а в другом – как о радиоточке. Все это техническое описание и были сложности даже в оригинале, и Вы здесь уже ни в чем не виноваты. Я сам, перечитывая, задумывался, о чем идет речь. Представляю трудности для читателя! Но, к сожалению, ничего посоветовать не могу. Если Вы сами понимаете, как на самом деле эта чертова аппаратура работала (отчасти я верю в это){23}, я предлагаю, чтобы Вы дали прочитать корректуру кому-то, кто технически «мало подкован», и если окажется, что у него окажутся сомнения, то, пожалуйста, уже по своему усмотрению и с учетом мнения этого лица, введите какие-то изменения, уточнения в текст. Я понимаю, как это с моей стороны некрасиво. Но, с другой стороны, текст оригинала не такой уж прозрачный, чтобы он по-простому объяснил весь механизм этого явления. А перевод действительно имеет некоторые черты спешки. Однако вся история не настолько хороша, чтобы можно было все полировать стилистически. Главное, чтобы суть дела была понятна для читателя. И еще… На странице 74, строки 4-5 снизу: Пиркс понял, что «…действие обоих устройств не слишком сложно», говорится в оригинале, а Вы перевели, что, по словам Пиркса это было «слишком сложно»... Действительно, это, к сожалению, достаточно сложно описать, но не принято использовать в повести технических схем соединений, так что все должно быть описано словами... В любом случае, пожалуйста, решайте сами, как просто и ясно изложить суть дела. Понимание должно быть важнее буквального следования оригиналу. В конце концов, если Вы на самом деле выступаете в некоторой роли «Вице-Лема», то и вышеуказанные задачи, на решение которых я даю мое благословение, могут войти в круг ваших обязанностей...

Если бы у меня было больше времени, то я бы, безусловно, выудил еще ряд неточностей в переводе «Лунной ночи», но так получилось, что, к сожалению, я полностью завален работой. Ни о каких ответах на письма, которые приходят из СССР и других стран, и речи нет. Даже «Дневники» Кафки еще Вам не отправил – лежат и ждут. Профессор Шкловский{24} прислал мне свою книгу о жизни и разуме в Космосе, и так уж сложилось, что для того, чтобы иметь возможность как-то ответить ему, пришлось взяться за изучение астрофизики... У меня полкомнаты выложены книгами по астрофизике, астрономии. В связи же с тем, что появились потребности в литературе из области антропологии, кибернетики и т. д., я уже абсолютно ничего не могу найти у себя – все тонет в куче бумаг, записях. У меня же одновременно и корректура, и масса других дел. Но я не хочу заниматься перечислением моих неприятностей. Просто объясняю, почему я не озаботился должным образом прочитать «Лунную ночь». Впрочем, у меня сложилось впечатление, что ее первая часть, менее техничная, лучше и приятнее в чтении.

…

Ваше пожелание сделать перевод «Дневника, найденного в ванне» я расцениваю как очень благородный дружеский порыв. Но Вы не делайте так, как я, т. е. все сразу, потому что это плохо может закончиться! Пожалуйста, напишите мне, видите ли Вы возможность напечатать у Вас что-то из Мрожека{25}, из тех вещей, которые я Вам прислал?

…

Всего хорошего