ценой. Вот только далеко не каждый, а лишь сильный, умный, безжалостный и действительно свободный, – Март усмехнулся, – свободный от принципов! – вожак способен пробиться к вершине социальной пирамиды – стада ли, стаи, прайда, или человеческого общества. Но, опять же, если не иметь чёткой цели, то скатишься к банальной уголовщине – как твой старший брат, например. Кстати сказать, он, будучи настоящим альфа-самцом, не позволил младшему принять самостоятельное решение и отмазал того от тюрьмы, взяв всю вину на себя. Младшенький, впрочем, не особенно и упирался. Теперь же мучается комплексом неполноценности оттого, что смалодушничал и сделал не тот выбор – а ведь мог бы уже быть в авторитете!

Алек пошёл красными пятнами и, поджав губы, засопел обиженно и сердито. А Март подумал и добавил (не сказать чтобы примирительно – скорее прислушиваясь к собственным ощущениям):

– Сказать по правде, не знаю, как на твоём месте поступил бы я…

– О чём и разговор… – буркнул Алек, глядя в сторону, но тут же порывисто обернулся. – И ведь как у тебя всё просто, Марти: делай это, не делай то – и станешь кем захочешь!

– Ну, сложностей-то хватает… Одна из них как раз и состоит в том, что человек принципиально не отличается от других животных: тело его подчиняется тем же законам – непреложным, заставляющим исполнять свою волю, диктующим выжить любой ценой. Далеко не каждый из нас хотя бы осознаёт давление этих сил, и уж вовсе единицы способны в какой-то мере использовать их.

– Ага! Всё-таки «использовать»! Иными словами, осознанно манипулировать! Что же это, как не контроль? Но тело, то есть инстинкты, не может контролировать само себя – для этого в человеке присутствует сознание, воля… дух, в конце концов! Разве животное способно на такое?

– Дошло наконец! Никто ведь и не отрицает самой возможности контроля! Я талдычу тебе всё это время: контроль не просто должен быть – он необходим! Однако это качество не развито и редко проявляется в полной мере. Вообще, конечно, предстоит ещё разобраться… Во многом…

– Да в чём тут разбираться? Очевидно же, что наша жизнь – не калька со звериного существования! Да, инстинкты сильно влияют на поведение, кто же спорит, и всё-таки…

– Животное в человеке – это неудалимая основа, причём не просто фундамент сооружения под названием «хомо сапиенс», но само это здание, лишь снаружи покрытое декором рассудочной деятельности, а потому именно животное задаёт тон, доминируя всегда и во всём! Иллюстрация тому – существование живой природы в её неисчислимом многообразии, проявляющееся как постоянная, нескончаемая конкурентная борьба каждого с каждым. А человек к тому же, как превзошедший в своём развитии и экспансии все другие виды (ведь остальные – все-все, за исключением разве что бактерий и вирусов, ну, может, ещё и насекомых, – уже выбыли из игры, потерпев поражение – окончательное и бесповоротное), перевёл эту борьбу в глобальный масштаб, и в этих, ужесточившихся, условиях выживает не просто наиболее приспособленный, а именно сильнейший! Взгляните, что происходит: мировые державы давят друг на друга, как упёршиеся лоб в лоб быки, опасаясь, однако, перейти черту, зато малым и безответным достаётся по полной под их копытами… Поневоле, при возможности выбора, предпочтёшь стать хищником, причём не одиночкой – вожаком. Парадокс, но и такой выбор – следствие слабости.

– А ты хочешь принадлежать к категории «сильных»? Вот именно в таком аспекте – вне всех и над всеми? Не хищник и не овца, не человек и не животное – кто?

– Если б я знал… Но – всему своё время. Я же говорю: нужно ещё многое прояснить, многому научиться.

– Вот так, значит… Такова, выходит, твоя реальность как человека: инстинкты, едва прикрытые культурой, которая всего лишь смесь шаблонов и иллюзий… М-м-да-а… – Алек пригладил вихор на затылке.

Похоже, он исчерпал все аргументы, да и запал его прошёл: погасли лукавые искры в глазах, и вечная полуулыбка беззаботного подростка переломилась в гримасу разочарования на повзрослевшем сразу лице.

– Хм-м… Научиться? Здесь? В нашем университете? – вслух удивился Кэс, до того глядевший на Марта молча и обескураженно, как аквариумная рыбка взирает на попавшее в её поле зрения существо по ту сторону стекла. – Вряд ли найдётся хоть один профессор, который владеет наукой избавления от общечеловеческих ценностей или превращения овцы и волка в… в неизвестно кого!

– Разве что тебе обратиться к психиатрам? – почёсывая нос, предложил Пол.

Март, казалось, не заметил насмешки.

– У меня было время ознакомиться с курсом психологии и психиатрии. Конечно, работа матроса не сахар, да и временем свободным не балует, но если имеешь цель… Однако полученной информации недостаточно. Я даже сам затрудняюсь сказать, как много наук придётся изучить, как много сфер затронуть, чтобы достичь позиции, с которой, наконец, станет отчётливо видна если не сама Цель – с большой буквы! – то хотя бы основное направление к ней.

– Санни сразу заметила: что-то с тобой не так… – Кэс покачал головой.

– И оказалась права, – хмыкнул Пол.

– Да, – согласился Март, – Си всегда видела… чувствовала больше, чем любой из нас… Но у меня и в мыслях не было притворяться кем-то иным – к чему? Всё течёт, всё меняется. В вашей памяти я остался приятным в общении треплом? Легкомысленным, не понимающим, чего он хочет, разгильдяем? Рано или поздно с детством приходится расставаться: инфантильность и безответственность – не лучшие черты. Теперь всё действительно по-другому.

– По-другому, – кивнула Санни. – Ты выглядишь более уверенным в себе и решительным. Но в то же время что-то гложет тебя – это заметно даже внешне, а уж по глазам… Твой взгляд постарел лет на двадцать.

– Со мной всё в полном порядке.

– Знаешь, Марти, вот ты упираешься, а ведь Санни в который раз права. Ты не подумай, что мы лезем к тебе в душу, но человек не меняется просто так, без причины.

– Вы хотите знать причину? Со мной много чего произошло за это время, всего и не упомнишь…

– Или не расскажешь…

– «Или»? – Март хмыкнул. – Ну… пусть будет «или». Как бы то ни было, прошлого не изменить, а потому важно не кем ты был – важно, кто ты есть в настоящий момент.

– Для нас, твоих друзей, важно и то, каким ты был, и то, каким можешь стать, – сказала Санни. – Что не так в твоей душе, Марти?

– А вот ты не капли не изменилась, Си! – рассмеялся Март. – Твоя способность чувствовать и сопереживать всегда располагала собеседника к откровенности! И… видишь ли… – Март покусал губу, – ты угадала насчёт «гложет». Острейший