Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Подле него, рыдая, стояли его супруга, тесть и молодой монах.
– Как вы очутились здесь? – спросил он.
– После того как тебя убили, я родила сына, – начала рассказывать жена. – На наше счастье ребенка подобрал настоятель монастыря Цзиньшаньсы и воспитал его. Затем сын нашел меня. Я отправила его к моему отцу, и наш сын обо всем ему рассказал. Отец доложил об этом деле императору, а император отрядил войска на поимку разбойника. Злодея схватили, и вот мы только что вынули у него сердце и печень и принесли их тебе в жертву. Нам и в голову не приходило, что ты оживешь и вернешься к нам.
– А произошло это потому, что когда-то я купил в гостинице Ваньхуадянь золотого карпа и выпустил его на волю, – сказал Чэнь Гуан-жуй. – Кто бы мог подумать, что этот карп окажется Царем драконов? Гнусный злодей бросил мой труп в реку, но Царь драконов спас меня и вот сейчас вернул мне душу, да еще преподнес дорогие подарки. Разве мог я подумать, что ты родишь сына и что мой дорогой тесть отомстит за меня? Вот уж поистине: когда зло достигает предела, приходит добро! Какое необыкновенное счастье!
Когда местные власти услышали об этой истории, они все поспешили прибыть, чтобы принести свои поздравления. А сановник Инь приказал устроить в честь прибывших торжественный пир и в тот же день отправился со своим войском в обратный путь. У гостиницы Ваньхуадянь сановник Инь приказал остановиться, а Чэнь Гуан-жуй с сыном пошли навестить старушку. А надо вам сказать, старушке в прошлую ночь приснилось, что расцвело засохшее дерево и за домом стрекочут сороки. «Никак внук мой приедет…» – подумала она.
И только она об этом подумала, как увидела, что к гостинице подошли ее сын и внук. Указывая на нее отцу, Сюань-цзан сказал:
– А вот и моя бабушка!
Чэнь Гуан-жуй поклонился матери до земли и, обнявшись, они расплакались. Затем они долго рассказывали друг другу о том, что с ними произошло за это время.
Расплатившись за гостиницу, все отправились в столицу. И вот в доме сановника Чэнь Гуан-жуй, его супруга, мать и сын от всего сердца приветствовали хозяйку дома. А та была вне себя от радости и тотчас же приказала слугам приготовить все к торжественному пиру в честь прибывших.
– Наше сегодняшнее торжество мы должны назвать «пиром встречи после разлуки», – предложил сановник Инь. Его предложение было принято с восторгом.
На следующий день во время аудиенции сановник Инь подошел к трону и подробно доложил императору обо всем, что произошло. Кроме того, он советовал, учитывая таланты Чэнь Гуан-жуя, назначить его на должность императорского академика. Император согласился и отдал приказ о назначении Чэнь Гуан-жуя.
Отныне Чэнь Гуан-жуй обязан был находиться при дворе и заниматься делами правления государства.
Сюань-цзана же, поскольку он твердо посвятил себя монашеской жизни, отправили в храм Хунфусы для дальнейшего самоусовершенствования.
Жена Чэня все же покончила с собой. А Сюань-цзан, перед тем как отправиться в храм Хунфусы, вернулся в монастырь Цзинь-шаньсы и отблагодарил настоятеля Фа-мина за все его благодеяния.
Если вам, читатель, интересно узнать о том, что произошло дальше, прочитайте следующую главу.
Глава десятая,
повествующая о том, как Царь драконов нарушил волю неба и как сановник Вэй-чжэн отправил письмо в Царство мрака
Мы не будем пока говорить о том, как Чэнь Гуан-жуй справлялся со своими обязанностями и как Сюань-цзан занимался самоусовершенствованием, а расскажем здесь лишь о двух мудрых людях, которые жили на берегу реки Цзинхэ, в предместье города Чанъань; о рыбаке Чжан Шао и о дровосеке Ли Дине. Оба они отличались ученостью, хоть никогда не держали государственных экзаменов и были просто крестьянами-грамотеями.
Однажды они пришли в Чанъань, один – с вязанкой дров, другой – с корзиной карпов. Продав свой товар, друзья заглянули в кабачок и изрядно выпили, а затем, захватив с собой еще по бутылке вина, спокойно отправились в обратный путь вдоль берега реки Цзинхэ, ведя тихую беседу.
– Дорогой брат Ли, – молвил Чжан Шао, – мне кажется, что люди, которые гонятся за славой и выгодой, только губят себя. Ведь получить высокий титул все равно, что с закрытыми глазами броситься в объятия тигра, а уж принять чьи-либо благодеяния не лучше, чем положить змею в собственный рукав. Как вспомнишь обо всем этом, так и подумаешь, что лучше нашего с тобой привольного житья нет. Мы живем среди гор, на берегу реки, можем любоваться красотами природы и гулять, когда нам вздумается, мы довольствуемся своей скромной участью: чем богаты, тем и рады.
– Твои слова вполне справедливы, – дорогой Чжан, – отвечал на это Ли Дин. – Но скажу тебе, что жизнь у воды все же не так хороша, как в горах.
– Ну, это ты не говори, – запротестовал Чжан Шао. – Красоту гор никак нельзя сравнить с пейзажем реки. Вот послушай, о чем говорится в стихах из сборника «Де-люань-хуа»:
В туманных пространствах струящихся вод
Челнок, словно маленький листик, плывет;
И я под навесом сижу, одинок,
Покой охватил и меня и челнок.
И песня красавицы где-то слышна…
Мне кажется, слава уже не нужна,
Корысть и расчеты – ничто для души,
Блаженствуешь здесь, где шумят камыши.
И радостно чаек приморских считать,
К заросшему берегу тихо пристать,
Где встретят и дети тебя и жена,
Закроешь глаза – все лепечет волна;
О славе, бесславье не думаешь ты,
Далекий от тщетной мирской суеты.
– И все же твоим водным просторам далеко до моих гор, – настаивал Ли Дин. – Если хочешь, я тоже могу прочитать тебе стихи из того же сборника:
Где к облакам леса устремлены,
Заметна крона гордая сосны;
Стоит в лесу дремучем тишина,
И только песня иволги слышна.
Как флейта – звуки песенки лесной,
И мир окутан теплою весной.
Одела зелень ветви и кусты,
И