Когда дверь наконец‑то открылась, я тут же прицелилась и выстрелила вошедшему мужчине в спину.

— Здравствуй, Валид, — холодно поприветствовала я его и выстрелила еще раз.

Мужчина с грохотом повалился на пол, а я быстро прикрыла входную дверь и, присев рядом с лежащим на полу бездыханном телом на корточки, с ужасом обнаружила, что передо мною Ахмед.

— Боже мой, я убила Ахмеда. Боже мой…

Выронив пистолет на пол, я всхлипнула и с ужасом посмотрела на входную дверь. Я боялась, что сюда с минуты на минуту может прийти Валид. Я еще плохо понимала, что натворила, но знала, что одного моего врага уже нет.

— Ахмед, ты живой? — спросила я. Мужчина не отвечал. В его спине зияли два пулевых отверстия.

Как только вновь открылась входная дверь, я вскрикнула, быстрым движением подняла пистолет с пола и… увидела заглядывающую в квартиру Клаву. Заметив в моих руках пистолет, она слегка покраснела и посмотрел на Ахмеда, лежащего на полу.

— А я в аптеку сходила, — немного заикаясь, произнесла она. — Лекарства тебе купила. Возвращаюсь, а тебя на балконе уже нет. Ну, я твою дверь по месторасположению балкона и вычислила. — Клава немного помолчала и осторожно спросила: — А ты своего перца убила, да?

— Убила, — всхлипнув, ответила я и вновь бросила пистолет на пол.

— Насмерть?

— Вроде бы насмерть.

— Решила полиции его не сдавать, а сама расправиться?

— Решила.

— Может, и правильно, — понимающе посмотрела на меня Клава. — За такие дела только так с ними поступать‑то и нужно. Это им не за бананами по пальмам лазить. Не надо было поднимать руку на русскую женщину.

— Я думала, это Валид, — я хотела было вытереть слезы, но, дотронувшись до узких, опухших щелок, которые когда‑то были глазами, взвыла от боли.

— Больно?

— Очень.

— Да, здорово он тебя разукрасил. Может, сломал что?

— Я не знаю. У меня все болит.

— Так я что‑то не поняла, это твой перец или нет?

— Нет.

— Кто такой Валид?

— Валид — это мой муж. А это Ахмед.

— А Ахмед тогда кто?

— Дядька моего мужа.

— Вот тебе раз! Значит, ты не того шлепнула?

— Не того…

— Ошиблась, что ли?

— Ошиблась.

— Да уж, недоразумение получилось, — Клава задумчиво почесала затылок. — А этот‑то хоть нормальный перец был? Одним словом, ты хорошего человека по ошибке убила или нет?

— Он меня шантажировал.

— Значит, туда ему и дорога. А пистолет ты где взяла?

— У него на квартире.

— Значит, его же оружием и убила, — Клава уставилась на Ахмеда, поджала губы и покачала головой.

— Получается так.

Немного придя в себя, я посмотрела на Клаву отрешенным взглядом и как‑то нерешительно спросила:

— Клава, ты не поможешь мне его перевернуть? Он у меня паспорт забрал. Я хочу проверить, что у него в карманах.

— Конечно, помогу, — с энтузиазмом согласилась Клава и сама, не прибегая к моей помощи, перевернула Ахмеда.

Я стала сразу проверять его карманы и в сумке, которую Ахмед носил на поясе, обнаружила свой паспорт. Не веря своим глазам, я взяла его в руки и заревела белугой.

— Ты чего? Что ревешь‑то?

— Клава, это же мой паспорт!

— Ну вот видишь, и паспорт нашелся.

— Ты не представляешь, что значит — остаться без документов в чужой стране. У меня даже не было надежды на то, что настанет такой момент, когда я буду держать свой паспорт в руках. Теперь я могу вылететь в Россию.

— А деньги у тебя есть?

— Денег нет.

— А у этого перца в его сумке ничего не завалялось?

— Только египетская мелочь. Ее на маршрутку хватит, а на маршрутке в Москву не уедешь.

Достав из поясной сумки Ахмеда несколько мелких фунтов, я сунула их обратно и сказала задумчивым голосом:

— Странно.

— Что тебе странно?

— Странно, что у него денег при себе нет. Вроде такими черными делишками занимался, по идее всегда должен при деньгах быть, а у него в сумке пусто. Наверно, все деньги на гашиш спускал.

— Он что, наркоман был?

— Да у них здесь нет таких понятий — наркоман, не наркоман. Тут каждый второй гашиш курит, и это — в порядке вещей.

Затем я достала из сумки Ахмеда связку ключей, остановила свой взгляд на ключе от машины и посмотрела на Клаву.

— Это ключ от машины.

— А у него что, машина есть?

— Какой‑то старый и раздолбанный мини— грузовик.

— Ты собралась на нем куда‑то ехать? Ключ‑то зачем взяла?

— Я просто хочу взять себе ключ.

— Просто ничего не бывает.

— Ключ может мне пригодиться, если грузовик стоит у дома.

Вытащив из кармана брюк Ахмеда его мобильный телефон, я ощутила, как меня бросило в жар, и с трудом выговорила:

— При помощи этого телефона он меня шантажировал.

— Ну и жизнь у тебя, Валя, — покачала головой Клава. — Деньги и документы отбирают, избивают и шантажируют. Не соскучишься!

— Это точно. Когда ты в этой стране находишься на отдыхе, то скучаешь, а когда ты в ней живешь, то скучать не приходится.

В диктофоне, встроенном в мобильный телефон, я обнаружила всего одну запись. Когда я ее стерла, то почувствовала хоть слабое, но все же облечение, потому что важная улика была уничтожена. Вернув телефон на прежнее место, я беспомощно посмотрела на Клаву и тихо спросила:

— Клава, мне все это снится?

— Увы, девочка, но все это произошло с тобой наяву.

Лихорадочно сунув паспорт в свою пляжную сумку, я положила в нее также пистолет и, посмотрев на Клаву горящими глазами, произнесла:

— Я должна вернуться домой.

— А где взять деньги?

— У меня будут деньги на билет в Москву.

— Откуда? Ты извини, но в этом вопросе я не могу тебе помочь. У меня таких денег нет.

— Да о чем ты говоришь? Клава, я же тебе говорю, что у меня будут эти деньги.

— А где ты их возьмешь?

Я вспомнила про девушку Таню из сто первого номера, которую шантажировал Ахмед, и после некоторых колебаний произнесла:

— Меня одна девушка должна выручить. Я встречаюсь с ней завтра в три часа дня.