– Дочка… Эта операция стоит баснословных денег, так что давай… просто попрощаемся сегодня часиков в восемь, а? Затем я ложусь в пятую онкологическую больницу на поддержание и пробуду там до конца своих дней, денег на это у меня хватит… Если вдруг ты захочешь повидаться с отцом, я всегда там. Если нет, то я просто хотел бы передать шкатулку твоей матери тебе на память о родителях сегодня. Что скажешь? – не знаю, как мужчина это сделал, но его спокойный голос вернул мне здравый рассудок, и я вдруг поняла, что при всем желании не могла покинуть офис, особенно теперь, когда добавили камер, чувствительных к движению, вызывающих полицию и всю охрану к нарушителю, а также удвоили "живую" охрану, выглядевшую, как армия Шварценеггеров во плоти.

– Я не могу прийти… – тихо прошептала я и тут же добавила: – Но я что-нибудь придумаю! Будь в баре "Желток" в восемь вечера.

Сказать, что все будет хорошо, оказалось намного легче, чем найти реальный выход из ситуации. Хотелось справиться самой, не впутывая Роберта, подруг и… Артема. Да, у меня на самом деле появилась идея попросить его о помощи. Не то чтобы я слепо ему доверяла после услышанного, он изначально казался мне очень подозрительным, но… вот не похож был мужчина на человека, способного на основательную подлость вроде убийства и бомбы под машиной подруги… А вот прослушка как раз могла быть его рук делом!

Поэтому я руководствовалась соперничеством, которое ранее заметила у них с Робертом, и Артем мог помочь мне из вредности… Только тут было одно большое "но"! Я могу угодить в очень большую ловушку, и Роберт уже физически меня спасет. Таким образом, велика вероятность подставить и себя, и его.

Был и другой вариант. Попросить подругу прийти ко мне и поменяться с ней одеждой, а потом на пару часиков сбегать к отцу. Только мы живем не в наивном детском мультике, а в суровой реальности, где второй раз подряд такой фокус ни за что не прокатит. Роберт позаботился, чтобы после визита ко мне гостей охранник каждый раз удостоверялся, что я все еще на месте.

Решив рискнуть, все же взяла телефон в руки и снова набрала Шаворского. Была маленькая, совсем крохотная надежда, что Роберт, по совету психолога, пойдет мне навстречу, переступив через свой образ тирана и железного бесчувственного чурбана, разрешив увидеться с отцом, тотальную неприязнь к которому я не понимала. Но почему-то мне казалось, что при упоминании об онкологическом заболевании сердце мужчины дрогнет и он пойдет мне на уступки.

– Слушаю! – коротко отсалютовал мне Роберт, и только по шести буквам в его исполнении я поняла, что позвонила не в самый удачный момент. Нервные разговоры на заднем плане только усугубляли мое положение, но отступать было поздно. – Полина, у меня нет времени на твое томное молчание. У тебя вопрос по рабочим моментам?

– Нет… Но, прошу тебя, не бросай трубку! – почувствовав себя полной безропотной идиоткой, я принялась наматывать круги по комнате и нервно перебирать темные пряди свободной рукой. – Помнишь Романа Усачева? Ты еще сбросил, когда он зво…

– Нет.

– Что "нет"?! – тяжело выдохнув, переспросила я, осознавая, что мужчине не поможет психолог никогда, если он не станет прислушиваться к его советам. – Прошу, дай договорить до конца! Мне это важно… – последние слова получились какие-то совсем истерические, и тяжелый выдох мужчины меня порадовал, я расценила это как возможность выговориться и попробовать достучаться: – Он очень болен. Рак. Ему нужна я в восемь часов в "Желтке". Роман хочет передать мне что-то важное от матери… – замолчав на несколько секунд, я все ожидала хоть какой-то реакции от Шаворского, но ее не последовало, поэтому сама сбивчиво прошептала: – Я обещаю, что вернусь обратно. Можешь даже приставить ко мне охрану. Прошу тебя…

– Нет. Это все? Ты вообще работала сегодня после моего ухода? Тебе что, нечем заняться?! – в этот раз в голосе мужчины было больше эмоций, но все они не радовали, а заставляли еще раз задуматься о том, что же там такое у него происходит. И да, он был прав… Работу я действительно забросила, но один раз в жизни, тем более в такой сумасшедший день, могла себе это позволить! – Этот Роман еще никак не успокоится… Стоп. Как ты связалась с ним?

– Я…

– Сейчас придет охранник и заберет у тебя подставной телефон. Облегчи себе и ему задачу и отдай его добровольно, не заставляя перерывать все вещи! – холодно и обманчиво спокойно приказал мужчина, как всегда сделав правильные выводы. – Что-то еще?

– Ты бесчувственный чурбан! Он болен! Умирает! Ему нужны деньги на операцию… – мой голос больше не был пропитан наигранным спокойствием, а скорее искрил тревогой и бессилием.

Роберту это не помешало перебить меня насмешливым, презрительным голосом:

– Так вот чего ты звонишь… Хочешь попросить денег для Романа?

Слова… Они как удар под дых! И не из-за его предположения, злобного тона, грубости, отрешенности, а потому, что я даже не думала просить о чем-то мужчину, которого я вроде как любила. Возможно, потому, что боялась услышать отказ… Возможно, знала, что его услышу. Но мне было безумно тяжело осознать, что Шаворский никогда ему не поможет.

Разве тогда то, что он чувствует ко мне, можно назвать любовью? Ведь когда ты любишь человека, тебе хочется, чтобы на душе у него было тепло, чтобы каждый день его начинался с улыбки… Ради адресованной мне искренней хотя бы усмешки Шаворского я готова была свернуть горы… А он? Все, что я слышу – это "нет" и "не обсуждается". Вывод напрашивался сам.

– Ты никогда не изменишься, Роберт Шаворский… – вместо моего голоса прорывался какой-то гнусавый низкий хрип, а молчание в трубке заставило собраться и гневно процедить каждое слово: – Именно поэтому я так сильно тебя ненавижу и никогда не буду с тобой. Никогда!

– Больше вопросов нет? – ледяной голос сквозняком обдал мое тело, заставляя зажмуриться от внезапного холода и мурашек, волной пробежавших от пят до головы. – Я так понимаю, что их нет. Пока.

Он отключился, а я буквально упала на пол, понимая, что все-таки Бог наградил меня чувствами, которые будут терзать всю жизнь, а не радовать. В этот момент казалось, что все вокруг медленно рушится и я падаю в бездну невозврата. Черная воронка под названием “Роберт” затянула практически все меня окружающее, и теперь не осталось ничего, за что можно было бы зацепиться и ради чего хотеть продолжать свое бессмысленное существование. Отец умирает от рака, и у меня нет денег, чтобы ему помочь. Подруги, которых могла помирить только я со своим дипломатичным и уступчивым характером, разругались в пух и прах, и только Таня иногда радовала меня своим присутствием, а Фаина – СМСками. Парень – у меня никогда его не будет, ведь сердце уже разбито. Секс – больная тема. Карьера скатилась на дно, прямо к должности секретутки, и неизвестно, получится ли потом отмыться от этого. Я – сплошная ходячая депрессия, без целей, четкого представления будущего, влюбленная в самодовольного ублюдка без капли жалости, живущая одними иллюзиями, мечтами и надеждами.

И только настойчивый звонок в домашние апартаменты рабочего этажа вывел меня из коматоза, заставляя подняться и со вторым, подставным телефоном пойти открыть дверь пешке Роберта.