Даже в «нештатном состоянии» советские автобронетанковые войска превосходили Панцерваффе оптом и в розницу. Самые мощные механизированные корпуса, входившие в состав армий прикрытия, сгрудились в львовском и белостокском «балконах» – удобных плацдармах для броска на Краков, Варшаву, Алленштейн. Особенно разительный контраст сложился на Украине, где пяти немецким танковым дивизиям (728 танков) предстояло столкнуться с десятью механизированными корпусами (5826 танков).

В первой половине мая 1941 года, когда в глубочайшей тайне началась крупномасштабная переброска советских войск из внутренних районов страны на Запад, маршал С. К. Тимошенко приказал командующим приграничных округов разработать «детальный план обороны государственной границы» на случай, если противник попытается помешать отмобилизованию, сосредоточению и развёртыванию Красной Армии. Мехкорпуса, согласно руководящим указаниям, надлежало использовать для ликвидации прорывов крупных мотомехчастей противника: «Задача мехкорпусов – развёртываясь под прикрытием противотанковых бригад, мощными фланговыми и концентрическими ударами совместно с авиацией нанести окончательное поражение мехчастям противника и ликвидировать прорыв». Ну а при благоприятных условиях «быть готовыми по указанию Главного Командования к нанесению стремительных ударов». В течение месяца работа была выполнена: разработаны планы, выполнены расчёты, проведены рекогносцировки, определены наиболее танкоопасные направления, выбраны отсечные и тыловые позиции, оговорена система оповещения, в сейфы заложены «красные пакеты», которые разрешалось открыть только по команде из Москвы. Учитывая тот факт, что Абвер ничего не слышал о советских мехкорпусах (или слышал, но не докладывал, или докладывал, а его не слушали), не заметил KB и Т-34, дефилировавших по Красной площади на первомайском параде, и вообще полагал, что на вооружении Красной Армии имеется всего 6000 танков, распределённых поротно по стрелковым дивизиям, супостата ожидал большой сюрприз.

Однако штабы фронтов так и не получили телеграммы: «Приступить к выполнению плана прикрытия 1941 года». Вместо неё последовала невразумительная Директива № 1, а затем начались сюрпризы…

Как там было в докладе Г. К. Жукова?

«Польша не была готова к войне не только с точки зрения прикрытия своих государственных границ, опоясывания их соответствующими укреплениями, но она не была готова даже к управлению, организации и проведению современной операции. В первый же удар главное командование, командование всех высших звеньев растерялось и в итоге получился конфуз». Очень точное определение!

На Украине всего за 15 дней пять танковых дивизий, «нанося ряд ударов» – прямо по Павлову, – последовательно разгромили десять механизированных корпусов. При этом советские потери составили 4381 танк – по 292 машины ежедневно! В Белоруссии за 18 суток превратились в металлолом 4799 танков, в Прибалтике – 2523.

До конца 1941 года Красная Армия потеряла 20 500 танков. У немцев за этот же период безвозвратно выбыли из строя 2785 танков и 144 штурмовых орудия.

Граждане! Да как же такое возможно?

Невольно хочется повторить вслед за Ю. П. Костенко: «Как же бездарно надо было применять это грозное оружие, чтобы терять его в таких количествах?»

Здесь самое время вспомнить В. К. Триандафиллова, ещё в 1929 году написавшего: «Наше исследование… со всей категоричностью выдвигает вопрос о средствах подавления, о средствах сопровождения пехоты в бою, в частности о танках. Оно во весь рост ставит вопросы значения транспортных средств для современных вооружённых сил, вопросы ж.-д. техники, автомобилизации армии. И при всём том на важнейшем месте ставит вопросы качества войск. Вся эта техника, которая имеется или будет иметься на вооружении, может попасть в руки противника, если не будет обеспечена надлежащая выучка и боевая подготовка, надлежащее командование и управление, надлежащее политико-моральное состояние армии, надлежащее качество войск».

В 1930-е годы Красная Армия в основной массе была малограмотной, плохо обученной, ненавидящей Советскую власть и занималась чем угодно, кроме военного дела. Изменилось ли хоть что-нибудь в армии за прошедшее десятилетие социалистического строительства, «великих побед», рекордов и кровавых чисток? В принципе – ничего. Выросли образовательный уровень командиров среднего звена (незначительно) и насыщенность войск техникой (многократно). С другой стороны, увеличился масштаб бардака и самодовольного невежества обновлённого руководства, были убиты инициатива и желание самостоятельно мыслить. Пить, однозначно, стали больше. Список врагов Советской власти пополнили «счастливые» литовцы, украинцы, молдаване, поляки… Их перевоспитывали ударными темпами, не жалея патронов, колючей проволоки, столыпинских вагонов и горячего комиссарского слова. Но история, как всем известно, отвела партии большевиков и её ударному отряду – НКВД – «слишком мало времени», и в начальном периоде «Священной войны» советским войскам пришлось действовать на враждебной территории, имея в своих рядах призывников, без колебаний стрелявших в спину своим командирам и массово переходивших на сторону противника.

В состоянии боевой подготовки особых сдвигов тоже не произошло.

По итогам приёма дел у снятого с поста К. Е. Ворошилова новый нарком обороны составил разгромный «Акт о приёме Наркомата Обороны Союза ССР», в котором, в частности, указывалось:

«Качество подготовки командного состава низкое, особенно в звене взвод – рота, в котором до 68 проц. имеют лишь краткосрочную 6-месячную подготовку курса младшего лейтенанта.

Подготовка комсостава в военных училищах поставлена неудовлетворительно, вследствие недоброкачественности программ, неорганизованности занятий, недостаточной загрузки учебного времени и особенно слабой полевой практической выучки. Усовершенствование командного состава кадра должным образом не организовано…

Боевая подготовка войск имеет крупнейшие недочёты. Ежегодно издаваемые народным комиссаром приказы о задачах боевой подготовки в течение ряда лет повторяли одни и те же задачи, которые никогда полностью не выполнялись, причём не выполнявшие приказ оставались безнаказанными. Воинская дисциплина не на должной высоте и не обеспечивает точного выполнения войсками поставленных им боевых задач».

Даже фактическую численность вооружённых сил установить не удалось, ввиду «исключительно запущенного учёта». Засучив рукава, нарком рьяно взялся за подъём боеспособности своих подчинённых.

Приказ Тимошенко № 120 от 16 мая 1940 года о боевой подготовке войск на летний период требовал коренной её перестройки: «Учить войска только тому, что нужно на войне, и только так, как делается на войне». Но хотя 15 июля в Красной Армии были восстановлены дисциплинарные батальоны (решение всех проблем в Советской стране начиналось с укрепления дисциплины, тем обычно и заканчивалось), дело от этого не поправилось.

На достославном декабрьском совещании командного состава Семён Константинович, подводя итоги учебного года, заявил: «В целом огневая подготовка должного роста не дала и оценивается плохо».