Я бы сказал, что естественное кормление происходит, когда ребенок в нем нуждается, и прекращается, когда он больше не хочет есть. На этой и только на этой основе младенец способен пойти на компромисс с матерью; таким компромиссом становится регулярное и надежное кормление, скажем, с трехчасовым интервалом, что удобно для матери и в то же время может соответствовать желаниям младенца, если он через каждые три часа снова будет голоден. Если промежуток для данного младенца слишком длинный, ребенок расстраивается, и самый быстрый способ возвращения уверенности — кормить его тогда, когда он хочет. А вернуться к регулярному кормлению по времени можно будет тогда, когда он сможет это выносить.

И опять-таки многое здесь может показаться необычным. Мать, которую учили кормить ребенка обязательно с регулярными интервалами, начиная с промежутка в три часа, может счесть себя недостойной, если примется кормить своего младенца нерегулярно. Как я уже сказал, огромное ощущаемое ею наслаждение может ее испугать; она решит, что во всем, что отныне пойдет неладно, родственники и соседки будут винить только ее. Беда в том, что ответственность за ребенка очень часто подавляет, и в таком случае люди приветствуют правила, распоряжения и всяческие установки: это делает жизнь менее рискованной, хотя и немного скучной. Однако до некоторой степени виноваты бывают врачи и медсестры. И нам следует немедленно отступить, когда мы оказываемся между матерью и младенцем. Даже идея естественного кормления может стать вредной, если этого добиваются, потому что так рекомендуют авторитеты.

Что же касается теории о том, что обучение нужно начинать как можно раньше, то истина заключается в том, что обучение вообще неуместно, пока младенец не признал существующий внешний мир и не пришел с ним к соглашению. И основой этого признания внешней реальности является первый краткий период, когда мать удовлетворяет все желания младенца.

Я не говорю, что нужно забыть о существовании детских клиник к кабинетов врачей и предоставить матерям и младенцам самим справляться с проблемами диеты, витаминов, вакцинаций и правильного способа стирки пеленок. Я говорю о том, что врачи и медсестры должны заниматься этими физическими проблемами так, чтобы ничто не нарушило тонкий механизм развивающихся отношений матери и младенца.

Конечно, если бы я разговаривал с медсестрами, которые ухаживают за чужими детьми, я мог бы многое сказать об их трудностях и разочарованиях. В замечательной книге «Кормящая пара» мой покойный друг доктор Меррел Миддлмор писал:

«Неудивительно, что грубость сестры часто вызвана тем, что она сама нервничает. Она следует за взлетами и падениями кормящей пары, и в этих пределах их интересы становятся и ее интересами. Ей трудно следить за неловкими попытками матери накормить младенца, и она постоянно испытывает стремление вмешаться, потому что считает, что сделает все лучше. Ее собственный материнский инстинкт начинает соперничать с инстинктом матери, вместо того чтобы подкреплять его».

Матери, читающие это, не должны слишком расстраиваться, если первый контакт с одним из их детей получился неудачным. У такой неудачи может быть множество причин, и многое можно впоследствии исправить. Но если пытаешься поддержать мать, способную достичь успеха в самой важной своей материнской работе, нужно рисковать. Во всяком случае я должен рискнуть, даже если придется причинить боль матерям, испытывающим трудности; я считаю, что если мать в своих отношениях с ребенком рассчитывает на себя и на свой здравый смысл, она делает самое лучшее для своего младенца, для себя и для общества в целом.

Иными словами, опыт, который становится основой будущих отношений с матерью и отцом, с другими детьми, а со временем и с обществом, опирается на первые успешные отношения матери и младенца — отношения двух человеческих существ, и ничто — даже правило регулярного кормления или правило обязательного грудного кормления — не должно вставать между ними. В человеческих отношениях более сложное развивается только на основе более простого.

Голод ощущается младенцами как угроза, как нечто живое, грозящее завладеть ими. Вы сами начинаете издавать определенные звуки, готовясь к кормлению, и младенец знает, что скоро наступит время, когда он сможет безопасно удовлетворить свое ужасающее стремление к еде. Вы можете видеть, как у него течет слюна, потому что маленькие дети ее не глотают: пуская слюнку, они показывают, что то, что их интересует, они должны взять в рот. Можно сказать, что ребенок приходит в возбуждение, особенно в области рта. Руки тоже играют роль в этом поиске удовлетворения. Так что когда вы кормите ребенка, вы удовлетворяете его стремление к пище. В это время его подушечки губ очень чувствительны и помогают получать самое большое чувственное наслаждение, какое может испытывать младенец.

Мать активно приспосабливается к потребностям младенца. В силу своей любви она лучший специалист в этой тонкой подготовке. Для посторонних неведомо существование и необходимость такой подготовки. Когда вы начинаете кормить ребенка грудью или из бутылочки, рот младенца активизируется, и молоко из вас или из бутылочки попадает в его рот.

Считается, что существует разница между грудным и искусственным кормлением. Ребенок, которого кормят грудью, втягивает сосок в рот и начинает жевать его деснами. Для матери это может быть болезненно, но давление, выталкивает молоко из соска в рот. Затем молоко проглатывается. Ребенок, которого кормят из бутылочки, должен пользоваться другой техникой. В этом случае акцент делается на сосании, которое при грудном кормлении играет меньшую роль.

Некоторые младенцы нуждаются в большом отверстии в соске, потому что еще не умеют сосать и хотят получить молоко без всасывания. Другие сразу начинают сосать и давятся, если отверстие слишком велико.

Если вы кормите ребенка из бутылочки, вам нужно больше внимания обращать на процесс кормления, чем при кормлении грудью. Мать, кормящая грудью, расслаблена. Она чувствует, как приливает к груди кровь и как подходит молоко. Мать, пользующаяся бутылочкой, должна все время следить за процессом. Она держит бутылочку у рта ребенка, впуская в нее некоторое количество воздуха, иначе вакуум в бутылочке станет таким сильным, что младенец вообще не сможет сосать. Она охлаждает молоко до нужной температуры, проверяя эту температуру рукой; она держит поблизости посудину с горячей водой, чтобы подогреть молоко, если оно слишком остыло.

Теперь посмотрим, что происходит с молоком. Оно попадает в рот, создает здесь определенное ощущение, имеет определенный вкус. Несомненно, все эти ощущения удовлетворительные. Затем молоко проглатывается. С точки зрения ребенка, это означает, что оно исчезает. В этом отношении кулак и пальцы гораздо лучше, потому что они остаются во рту и всегда пригодны к употреблению. Однако проглоченная пища не пропадает окончательно: пока она находится в желудке, ее можно вернуть. Младенцы как будто знают, в каком состоянии находится их желудок.

Вы, вероятно, знаете, что желудок представляет собой небольшой орган в форме детской бутылочки для кормления, повернутый слева направо между ребрами. Это мышца довольно сложно устроена, она обладает удивительной способностью, напоминающей способность матери обращаться с новорожденным, а именно: она может адаптироваться к новым условиям. Делает она это автоматически, если не потревожена возбуждением, страхом или тревогой, точно так же, как хорошие от природы матери, если они не напряжены и не встревожены. У младенца внутри как будто миниатюрная хорошая мать. Когда ребенок спокоен (такое состояние у взрослых мы называем расслабленным), мышечный контейнер, который мы называем желудком, ведет себя хорошо. Это означает, что желудочная мышца слегка напряжена, но сохраняет свою форму и положение.