— И ты это, уровень свой не называй... Пожалуйста.

— Боишься, что меня тут же переманят?

— Не без этого, — честно признался Николай, на правах начальника получивший базовую информацию о своём новом подчинённом.

Но, кроме невыбранного имени, невыбранного класса и уровня, босс ничего бы не увидел. И это хорошо. Я бы сильно разочаровался в Системе, если бы та совершила глупость, полностью передав мои данные без разрешения и специальных системных сообщений.

— Мы пришли...

— Хоромы, конечно, зачётные... Офисное здание?

— Наверное. Парк рядом, места много, красота, — вздохнул Николай и побрёл в сторону контрольно-пропускного пункта.

Там, недолго посражавшись с охранниками на тему рабочего времени и приёма, он добился своего и вошёл на территорию следом за делегацией из двадцати бунтующих женщин, одетых весьма экстравагантно.

Я проводил взглядом их достоинства и притормозил попытавшегося было их обогнать Николая.

— Не спеши... Успеем. Лучше насладись природой. Слышишь, как птички чудесно поют?

— Эмм... Нет.

— Ну так прислушайся. Закат минут через пятнадцать, а там уже ничего не увидишь... И не услышишь. Не спеши, — ещё раз объяснил я ему и потопал следом за делегацией, любуясь волшебными формами этих ночных бабочек.

В здание мы попали прямиком за поднимающими бунт воинствующими леди, пристроившись в сторонке на этаже перед приёмной главы города.

— Сколько это будет продолжаться! — завела одна.

— Мы требуем к нам уважения! — подхватила вторая.

— Открывай, трус! — потребовала третья.

— Поставил наместницу, отвечай за её разгильдяйство! — подытожила четвёртая.

Чем дольше тянул глава города, тем воинственней становились дамы. Наконец он открыл дверь и тяжело вздохнул. Становилось понятно, что мужик только недавно открыл глаза, причём не по своей воле.

Вой начался с новой силой, но был в момент заглушен давящим басом Филиппыча, который потребовал либо соблюдать порядок, либо «выметаться отсюда к чертям собачьим».

— Кто от вас говорить будет? — спросил он, обводя глазами дам и с удивлением замечая в углу нас.

Мы с Колей одновременно замотали головами, давая понять, что никакого отношения к делегации проституток, а это были именно жрицы удовольствий, не имеем.

— Говорить буду я!

— Слушаю тебя, Оксана. Можем сделать это в моём кабинете?

— А ты там один?

— Только с вечернего собрания ушли все. Охрана, Тень и ещё...

— Понятно. Значит, глава «Саблезубых» у тебя? Отлично! Это же из его людей эта вертихвостка со своим хахалем! Просто замечательно! — она чуть ли не оттолкнула Филиппыча, мужика сорока с лишним лет с короткой бородкой и уставшими глазами.

Ох и не завидую ему... С этими валькириями воевать... С ними дружить надо... Я осмотрел оставшихся в коридоре девочек разного, но вполне приемлемого возраста, раскованных взглядов и удивительных нарядов.

Когда бывшая забеременела, у меня долгое время ничего ни с кем не было. Оттого сердце против воли забилось чаще, а градус настроения вырос. Так-так, пора бы заполучить информацию от самых всезнающих «птичек» этого города.

Глава 18

Бунтующая лидер скрылась за порогом кабинета Филипыча. Мы с Коляном потихоньку подобрались поближе к девушкам, и я ненавязчиво начал свой расспрос:

— Вечер добрый, дамы. Что, и вас «Саблезубые» достали?

— Ой, не то слово, молодой человек. Уже сил на них нет. Никакой нормы, никакого отдыха. Будто мы секс-куклы какие-то. А ведь многие здесь даже не планировали этим себе на хлеб зарабатывать.

— И что, сильно достали? Отдохнуть не дают? Меня, кстати, Дмитрий зовут.

— Очень приятно, Анжела. А «Саблезубые»… Да ладно бы отдыха не давали! Тут бы просто уважения немного! Мы ведь тоже трудимся! А у них бзик новый: через одного физическое насилие применить пытаются. Как сговорились! Двух девочек к медикам отправить пришлось.

— Да-да! Охренели они совсем! Я сесть до сих пор не могу, всю задницу плёткой исполосовали! Такие вещи вообще по тройному тарифу! И что?! Ты думаешь, заплатили? Хрен там! Ещё и скидку просил, мразь!

— А Анечка? Анечка, а? Этот ангелочек уже четыре часа в комнате сидит, закрылась, плачет и не выходит!

— Да, надо уже правила чётко установить. А если не согласны — пусть молотят вручную! Я уже готова и полы мыть. Мне владелец хлебной лавки обещал, что если надумаем, он троих примет!

— Это с Никитинской который?

— Да!

— Мудак он старый! Не ведись. Он, говорят, кроме гаража с мукой и печкой, после переноса ещё и трёхлитровую банку Виагры нашёл. У него, походу, никогда не падает.

Начался новый раунд пересудов и протестов.

— Мы поэтому с девочками табличку повесили, мол, пересменка. И пока никто из новых клиентов не влез, всем своим питерским отделением сюда пришли. Больше в таких условиях никто работать не будет. Не знаю, что там этим идиоты себе напридумывали, но ЭСКОРТ — это сложная и тяжёлая профессия. Надо им двадцать четыре на семь только и делать, что сношаться — пусть идут в разведку, ищут там китайский завод резиновых изделий, цех надувных кукол — и вперёд!

— Да, дамы, полностью с вами согласен! Некоторые мужчины ведут себя, как животные, — кивнул на это, понимая, что даже если не согласен, сообщать об этом здесь и сейчас опасно для жизни.

Заклюют.

— Да и не только мужчины! Вон, смотрительницу от главы города к нам приставили. Из «Саблезубых же». Что шалава эта, Катя, что хахаль её — Виталик. Две мрази хитрожопые… — зло сплюнула Снежана.

— Да ну нафиг. Нет, не может такого быть! — я просто словил дежавю, вспоминая свои собственные рассуждения.

— Что такое? — не поняла меня она.

— Как выглядят? Опиши.

— Да красавчик такой блондинистый, высокий, накачанный…

— Да срать я хотел на этого щегла, ты бабу опиши!

— Хм… Ростом с меня, грудь третьего размера, лицо такое… одухотворённое, брови широкие, на шее родинка, в веснушках вся. Волосы каштановые, каре…

— Охренеть… Вот это я джек-пот поймал… Где вы, говорите, находитесь? — посмотрел на Анжелу в упор.

— А ты что, красавчик, решил к нам в гости зайти? Так закрыты мы! Чем ты слушал-то? Пока правила новые не примут, никакого эскорта, — удивившись моему неподдельному интересу, дамочка повторила «новость часа».

— И всё-таки, на будущее, так скажем.

— Ищи районный центр