и лучшие дни и нагло игнорировал новоприбывших. Он немного пофантазировал, какая у того магия. Может, он некромант, убивший любимое дерево в парке своим чихом, или, как мисс Ричардс, провидец, которому оказалось очень просто мухлевать в карты. Тем временем Хюльда подошла к каменной скамье, обхватив себя за плечи, ее позвоночник был почти такой же прямой, как разварившаяся палочка спагетти.

Мерритт сжал Хюльдин локоть.

– Ты в порядке? Они сделали тебе больно?

Она покачала головой – выражение лица напряженное, слезы выступили, но не падают.

– Не физически, нет. Но, – она сжимала и разжимала пальцы, – это ужасно, – она сняла очки и вытерла глаза рукой. – Все это. Наши усилия полностью свели на нет. Я даже не знаю, с чего теперь начать.

Вздохнув, Мерритт плюхнулся рядом с ней.

– Боюсь, ты права.

– Я должна была к тебе прислушаться.

– Это о чем?

– О Бэйли. – Она игралась с дужками очков, складывая и раскладывая их. – Он даже недостоин зваться «мистер». Он провел нас.

– Мы не были уверены, – попытался успокоить ее Мерритт. – Мы пытались сперва удостовериться.

– Видение! – запыхтела она, немного оживляясь. – Я видела, как будто он боится. Как будто он бежит. Как будто его история – правда.

Мерритт положил руку ей на колено.

– Может, это было что-то другое. Может, это Уокер спланировал, – сомнение пронизывало каждое его слово.

Хюльда покачала головой.

– Он сказал: «Как вы и сказали, Бэйли». Бэйли попался, и он состряпал ту историю об Уокере, чтобы мы засомневались. Он устроил все это, чтобы мы не путались под ногами. А теперь, – она наклонилась к нему ближе, ее последующие слова – лишь воздух, без голоса, – он найдет объект, разыщет тело Сайласа Хогвуда, если он именно его ищет, и в любом случае развалит БИХОК до основания.

Она надвинула очки обратно на нос. Нахмурилась и сняла их, затем протерла линзы юбкой.

– Но это видение с Бэйли, Мерритт! Что оно могло означать? Почему я увидела его? Я чувствовала… чувствовала, будто я была там. Казалось, он в ужасе.

Мгновение он не отвечал, пытаясь придумать что-то успокаивающее. Лучшее, что пришло в голову:

– Время покажет.

Хюльда вернула очки на нос и покачала головой.

– Должность директора теперь совершенно потеряна. У меня нет шансов ее получить, если они вообще были, – она быстро заморгала. – Я подвела ее.

Сжав ее колено, Мерритт спросил:

– Кого? Миру?

Хюльда кивнула.

– А разве она не первая тебя подвела?

Хюльда сделала глубокий вдох, но так и не выдохнула.

– Я раз за разом это продумывала. Что бы я сделала, будь я на месте Миры? Больная, не справляющаяся с обязанностями, отчаявшаяся… она не знала, что повлечет ее решение нанять… его… но она знала, что играет с огнем! Она знала про мою историю с мистером Хогвудом, хотя и не знала о моих отношениях с тобой, – Хюльда пожала плечами. – Или о твоих способностях, очевидно. И этот, – она посмотрела на охранников и на другого заключенного, уверяясь, что никто не подслушивает, – «объект». Но она была – и остается – моим ближайшим другом. Я все еще люблю и уважаю ее, но это все пошатнулось, а я не могу связаться с ней и поставить точку.

Мерритт переложил руку с ее колена на спину, растирая ей лопатки. Она прислонилась к нему и положила голову ему на плечо.

– Я знаю, – пробормотал он. – Мне жаль. – Он оглядел камеру; другой парень, казалось, спал. – Будет суд, и мы все проясним.

– Но как мы докажем, что невиновны, без ее показаний? – спросила Хюльда. – Она может опровергнуть как минимум два обвинения. Мы никак не связаны с утекающими деньгами, как и с зачарованием домов для поддержания БИХОКа на плаву, – ее тело тяжелело, прижимаясь к нему. – Да поможет мне бог: что, если они вообще распустят БИХОК?

– Во-первых, мы попросим, чтобы свидетели давали показания в отсутствие Алистера Бэйли, – предложил Мерритт. – И нам нужно будет рассказать обо всем, вообще обо всем, включая твоего друга-некроманта. Наше молчание можно свалить на Миру – если кто-либо вообще поверит, что он был жив и приехал в Америку, – им придется воспользоваться той визиткой и призвать в свидетели мистера Эйди, лишь бы тот согласился. – На худой конец и у Гиффорда, и у меня есть копии моего семейного древа и живые свидетели, способные его подтвердить. Обвинение в психометрии будет снято быстро.

– Мистер Бэйли должен знать, что так и будет. Его доводы бесчестны. О, хотела бы я заранее узнать, что он задумал! – Она вздохнула. – К тому же мне придется полностью очернить Миру. И… она велела мне никому не рассказывать про… про Огайо, даже тебе…

– Ты ничем ей не обязана, – обхватив рукой за плечи, Мерритт обнял ее. – Я не знаю. Будем надеяться, этого хватит. Кто знает, в скольких секретах вообще замешан Бэйли – да и Мира.

Они долго так сидели, прислонившись друг к другу, глядя на камни и решетку. Мерритт разбирался в своих мыслях, пытаясь отыскать для них лучший способ выбраться из этих неприятностей… но все время был сосредоточен на Хюльде. На том, чтобы подбадривать ее, успокаивать, да и просто быть с ней рядом, потому что она смягчала его гнев и растерянность, и, пусть он и знал, что тюремное заключение наверняка ударило по ней сильнее, чем по нему, он был рад, что они вместе.

Может, если он правильно разыграет свои карты, ему больше никогда не придется быть одному.

Его пальцы выводили круги на ее дальнем плече. Одна из ее шпилек колола его, но Мерритт и не думал ее поправлять. Он решил, что Хюльда заснула, но она вдруг принялась изучать свою кутикулу.

– Знаешь, – заговорил он медленно, тихо, с сердцем, все набирающим темп, – когда мы выберемся отсюда… если БИХОК уже не вариант… ты могла бы вернуться в Уимбрел Хаус.

Она тихонько фыркнула, как будто у нее не было сил, чтобы показать настоящую реакцию.

– Не уверена, что я тебе по карману.

– Не как экономка.

На секунду она замерла, затем подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

Он убрал руки, обнимавшие ее, и уронил ладони на колени.

– Я понимаю, что мы знаем друг друга совсем недолго… пару месяцев плюс-минус несколько дней… но… – Мерритт помолчал. Может, ему стоило заранее продумать, что сказать. Вот чем хорошо писательство – когда кто-то читает текст, ему и в голову не придет, сколько времени автору понадобилось, чтобы его сочинить или сколько раз он отбрасывал что-то ужасное и заменял правильной фразой. Читатель видит лишь завершенный, отполированный продукт. – Ну,