посуду, какая была, чугуны от печки, даже рогачи и ухваты, из-под бабушки выдернули перину, так что она даже свалилась на пол. (Подобное произошло и с мамой бабушки Веры, парализованной Евфимией Андреевной, я об этом писал выше в главе «Баранов Иван Иванович».) Может быть, поэтому и была некоторое время родившаяся у Кудиновых в конце декабря месяца Мария очень слабенькой, думали даже, что и не выживет. В их деревне у них ничего не осталось. Взяли всех Кудиновых к себе в дом тоже Кудиновы, дядя дедушки Серёжи, Трофим Пименович и его жена Матрёна Егоровна. Взять-то взяли, но их и самих-то было одиннадцать душ. Вскоре раскулачили и семью Трофима Пименовича, поскольку в их хозяйстве ко времени раскулачивания насчитывалось две коровы и четыре лошади. Ну, куда такое годится? Полное безобразие, поскольку цель революции — уничтожить богатых.

Решили после этой зимы дедушка Серёжа с бабушкой Машей попытать счастья в других краях. Уехали с тремя девчонками, сыновей тогда ещё у них не было, в Сталинград (теперь — Волгоград), прозываемый в народе и в начальной истории этого города — Царицыным (скорее всего, ударение в первом слоге на а — Царицын). Дедушка работал в Сталинграде на тракторном заводе. Однако пришлось скоро возвратиться в родные края, потому что бабушка Маша заболела там лихорадкой. В Троицких Росляях сначала сняли квартиру. А потом уж и появилась у них и своя землянка, но не в Росляях, а в Свободном Труде, уже поближе к нашей деревне, Красному Кусту, что через пруды (лощину) несколько к северу. Ну, это совсем недалеко от нас, практически — одна и та же деревня, только что через небольшую лощину. Дедушка сначала хотел поставить дом из оставшегося после раскулачивания материала. Но этого материала не хватило, из него хватило поставить только стены, начиная, примерно, от подоконника — подоконник был на уровне земли. А остальные стены продолжались непосредственно землёй, глубиной примерно с метр.

Сюда, в этот «дворец», зимой 1933 г., переехала к ним на зимовку тоже уже раскулаченная к тому времени вся семья бывшего купца Ивана Леонтьевича Мезина, которым решительно некуда было деться. Даже на землянку ничего не осталось. Собралось тринадцать человек. В землянке дедушка сам сложил русскую печку, да ещё и дополнительно плиту, чтобы еду готовить, когда на улице тепло, и не было необходимости протапливать русскую печь. Вот так и перезимовали, на одной кровати-полу.

В этой землянке и встретили «Зимнюю войну» с Финляндией 1939-40 гг. и следующую войну 1941 г. с Германией.

Первая война для дедушки Серёжи — с Финляндией. Из двух деревень, Красного Куста и Свободного Труда, взяли на эту войну трёх человек. Из Свободного Труда оказался только один — дедушка…

Война СССР с Финляндией, как известно, получилась в два этапа. Первый этап начался 30 ноября 1939 г. в 8 часов утра по московскому времени и закончился 30 марта 1940 г. Этот этап назывался (и называется в исторических документах) «Зимней войной». Второй этап начался практически одновременно с началом войны с Германией: первые боевые действия — 25 июня 1941 г., а закончился этот этап подписанием 19 сентября 1944 г. в Москве договора о перемирии, затем — мирного договора 10 февраля 1947 г. в Париже. (Здесь следует дать небольшое уточнение: 25 июня войну с Финляндией первым начал Советский Союз, а не сама Финляндия.)

Граница СССР с Финляндией до 1939 г. проходила очень близко от Ленинграда, чуть больше 30 километров (из орудий крупного калибра можно было достать до города).

Такую границу определили после выхода Финляндии в декабре 1917 года из состава России. Признание этого выхода с оговоренными границами было утверждено В.И.Лениным в конце декабря 1917 года в процессе подготовки образования СССР.

Такая близость Финляндии к границам СССР была очень неудобна. Нашим правительством было предложено Финляндии отдать Советскому Союзу часть территории на Карельском перешейке с компенсацией территории в другом месте (по площади для Финляндии даже слишком выгодно, предлагалась территория, почти в два раза большая, чем просили у финнов). Финны отказались. Были и множество других предложений со стороны СССР, но Финляндия никакие из них не приняла. Правительство СССР решило отвоевать эту территорию. Сталин 26 ноября 1939 года, в узком кругу, по этому вопросу сказал, что теперь война с финнами неизбежна, сегодня, мол, и начнётся это действие.

А «действие» состояло в проведении вооружённой провокации. Войска НКВД 26 ноября 1939 года, в 15 часов, обстреляли свои же позиции в районе Майнил («Майнильский инцидент»). Обвинили в этом Финляндию. А уже с 30 ноября начались открытые военные действия, без официального объявления войны (как это определяется по политическим меркам — вероломно).

Был образован Ленинградский фронт, противостоявший 15-ти финским дивизиям и воинским укреплениям, которые назывались «линией Маннергейма».

Барон Карл Густав Эмиль Маннергейм получил образование в России, прослужил военным в России 30 лет. Уехал в 1917 году в Финляндию, был Главнокомандующим финской армии, а потом и президентом Финляндии.

«Линия Маннергейма» представляла собой сплошные минные поля и колючую проволоку в 20–40 рядов (обычно — 2–3 ряда), против танков были построены каменные надолбы до 1,5 м, доты, представляющие собой сооружения с полутораметровыми стенами из железобетона (применялся бетон марки «600», такую конструкцию никакой снаряд не пробьёт). Сверху доты были покрыты 2-3-х метровым слоем камней. Внутри дота находилось до 10 пулемётов, несколько артиллерийских орудий, боеприпасы, продовольствие. При этом доты были расположены с возможностью перекрытия огнём двух соседних дотов.

Россия не снимала для финской войны кадровые войска для укрепления Ленинградского фронта, а воспользовалась призывом запасников, едва умевших стрелять, в шинелях и ботинках с обмотками. Запасников брали из центральных и северных областей страны. Командовали Ленинградским фронтом К.Е.Ворошилов и К.А.Мерецков. Надеялись, что забросаем, мол, этих финнов шапками и грязью. Ещё думали, что финны испугаются после первых выстрелов со стороны советской армии. Как говорил об этом Н.С.Хрущёв, бывший на совещании в этом узком кругу, Сталин сказал: «Достаточно громко сказать им <финнам>, если же не услышат, то разок выстрелить из пушки, и финны поднимут руки вверх, согласятся с требованиями». Но финны совсем даже и не испугались, как предполагалось, а энергично и умело стали обороняться от действий советских войск.

В это время случилась очень морозная зима. 17 января 1940 г., например, в Москве был мороз до 42 градусов, а возле Клина, рекорд — «минус» 51 градус. Тогда по всей России вымерзли в садах яблони и груши.

За первый месяц боёв наши войска смогли приблизиться только к «линии Маннергейма», штурмовать которую уже не было сил, моральных и физических.