на моей стороне. Его сердце не ожесточилось даже после осознания, что ему никогда не стать первым.

В семь лет я твёрдо заявил: «Я стану королём и преклоню колено перед народом! Это моя судьба». Мне не требовалось говорить, что теперь я встал на путь, где даже родной брат уходит на второй план. Тео смог меня понять и принял правила игры. С тех пор он всегда следовал за мной — прикрывал тыл.

Когда мы были детьми, то иногда устраивали дуэли на мечах, собирая вокруг себя много зрителей из слуг и местной знати. И вот однажды, когда наши мечи скрестились в азартной схватке, я почувствовал, что выигрываю бой. Самоуверенность подвела меня. В какой-то момент бдительность угасла, и брат тут же этим воспользовался. Он выбил из моих рук оружие, и я опешил — потерял равновесие и упал прямо на задницу на глазах у моих будущих подданных. Все замерли и начали перешёптываться, не понимая, как реагировать. Я слышал, как они посмеивались и передавали из уст в уста сомнения о том, что выбор короны пал на того ребёнка:

«Достоин ли мальчишка власти, если его одолел собственный брат, который занимается вдвое меньше?»

Моя честь была задета. Но тут Тео развернулся к толпе и насмешливо прокричал: «Я — Кайден Аваро, наследный принц Двора Теней и первый сын короля Ивара, объявляю, что в этом поединке одержал победу над своим никчёмным братцем!»

После чего этот смельчак поклонился, и все захлопали. Тео победил в честном бою, однако решил соврать, дабы сохранить моё доброе имя незапятнанным, ценою своей гордости. Для зрителей мы были на одно лицо. Они так ничего и не поняли. А я навсегда запечатлел в памяти тот день. И хоть Тео часто отшучивался, что не помнит его, я знаю — это не так.

С тех пор брат забросил оружие, не оставив себе шансов на победу. Ближний бой был тем единственным, где я не мог угнаться за ним. Как нужно любить, чтобы отказаться от того, где ты так преуспел? Я жертвовал ради короны, а брат ради неё и меня. Всегда.

— Уверена, поменяй вас местами, ты бы сделал то же самое и для него. Корона давила на каждого из вас по-своему.

— Ты права, Фэй. В глазах подданных любая моя ошибка могла запечатлеться на века. Тео же было дозволено гораздо больше, но сделало ли его это счастливым? Нет. Он был таким же заложником стен дворца, как и я. Все бурные пьянки устраивались лишь для того, чтобы родители его заметили. Даже если результатом становились разочарованный взгляд отца и опечаленный вздох матери.

Перед нами вырастает огромный вытянутый купол из стекла, а справа — раскидывается бесконечный лабиринт из высоких идеально подстриженных кустов, устремлённый вдаль.

— А как сестра справляется с жизнью в колючем терновнике?

Кайден хмыкает.

— Шай сильнее всех нас. Она умудряется сохранять доброту в сердце в то время, как все остальные впадают в уныние и больно бьются о стены своих фантазий. Сестра не строит воздушных замков и чужие её мало интересуют. Впрочем, как и власть во дворце. — Кайден срывает цветок и сминает его в руке. — Она никогда не признает этого, но я всегда видел, как на неё давит статус. Всё внимание нашей матери сводилось к советам о правильной осанке, выборе достойного жениха и подборе лучшего наряда. Шай стала бы куда счастливее, родись при Дворе Света.

Мы приближаемся к зарослям из кустарников и высоких деревьев, за которыми будто парит в воздухе огромный купол в симбиозе с песочным камнем. Его стёкла занимают большую часть площади сооружения, и уже отсюда я могу рассмотреть изобилие зелени внутри. Всё ощущается таким ярким, вкусно пахнущим и притягательным. Никогда в жизни мне не доводилось видеть природу столь красивую и девственную. Мама назвала бы это место «Элизиум для сердца и тела», а я бы «Гармоничным сосуществованием видов». Впрочем, мы обе недалеко ушли бы от истины.

Вдалеке, по другую сторону от оранжереи, сквозь заросли проглядываются сооружения. Их округлые крыши торчат за деревьями, как шапочки грибов: синие, зелёные, красные. Давно выцветшие на беспощадном солнце. Слышны музыка и звонкий смех.

— А это что? — указываю на источник звуков.

— Дома для прислуги со своими семьями.

— Ваши дворцы очень разные, — я киваю и делюсь наблюдением, отворачивая от лица пышные ветки. — Строгие серые фасады, стража на каждом повороте и по линейке высаженные клумбы — там. Дикие, бесконтрольные заросли, никакой охраны и не угасающий смех — здесь. Поразительно, как Дворы, что некогда были едины, так раскололись.

— Есть у нас общая черта — тяга к власти и желание обладать. Мой Двор предпочтёт обсудить дворцовые дела за столом переговоров или в тени, где даже у стен есть глаза и уши. Светлый займётся тем же, лёжа на подушках в центральном зале с бутылочкой вина, наслаждаясь моментом. Многие удивляются, как светлым удаётся удерживать суверенитет. Ведь у них даже полноценной защиты границ нет! Всё держится на договорах с городами. Местные лорды ни на минуту не упускают возможности отрезать себе ещё кусок территории и постоянно воюют между собой. Однажды Шай пошутила, что, скорее всего, все враги, подобравшиеся близко ко Двору Света, попросту закружились бы в бешеном ритме танца и напились до смерти.

— Она мне нравится, твоя сестра.

— Поверь, ты ей тоже, — Кайден откидывает рукой свисающие сверху фиолетовые бутоны: — Дамы вперёд.

Я наклоняюсь, чтобы не задеть их, и прошмыгиваю внутрь оранжереи. Цветы напоминают глицинию, за которой мама так бережно ухаживала в нашем доме. Интересно, а новые владельцы столь же трепетно относятся к её клумбам или давно забросили? Хотелось бы верить, что новая хозяйка — такая же фанатка всего зелёного.

Издалека доносятся женские голоса.

— Это они?

— Да. Больше некому.

— Ты упоминал бурный вечер накануне. Разве наложницы не должны отсыпаться? Пока что я видела только наследного принца, пару слуг и детей. Двор будто вымер.

— Мы достаточно рано пришли. Обычно здесь кипит жизнь. Что касается наложниц… Приближённым короля запрещено пить зачарованное вино. Только напитки местных виноделов. Мера предосторожности для сохранения рассудка — и не более.

— Значит, девушки были трезвы в день нападения на Тео?

— Наше вино хоть и не сбивает с ног, как зачарованное, но всё же туманит сознание. Думаю, что трезвыми их назвать было сложно. Если же ты намекаешь, что они могли видеть или слышать нечто важное для дела, то шанс есть.

— Их ведь вместе с остальными гостями допросят с