– Раз вы того хотите, – протянул Эндрю. – Но хочу еще раз подчеркнуть, что вряд ли вам удастся доказать мою теорию.

– Так почему же убили Юбенкса? – нетерпеливо спросил Томас.

– Это была старая, как мир, причина.

– Кто-то застукал его в постели с чьей-то женой? Или мужем? – с недоумением переспросил Уокер.

– Нет, – покачал головой Эндрю. – Кто-то решил присвоить результаты его трудов и выдать за свои собственные.

– Не может быть! – воскликнула Леонора. – Украсть его результаты? Буквально?

– А что вас удивляет? – Эндрю закинул ногу на ногу и печально кивал головой. – Научный мир тоже живет по теории Дарвина. Я проверил ваши данные – ведь вы работали в библиотеке Пирси-колледжа, не правда ли? А значит, должны знать об этом не хуже моего.

– Да, конечно. – Леонора нервно поправила очки. – Я знаю, что ученые мужи бывают не слишком щепетильны. Но совершить убийство ради того, чтобы украсть научный труд, – это как-то… я о таком никогда не слышала.

– Спросите любого полицейского, и он вам расскажет, что убивают и за меньшее, – возразил Грейсон. – Но в данном случае речь не идет о публикации в малоизвестном научном журнале, которую прочтут дай Бог два десятка людей и забудут через несколько недель.

Он вдруг замолчал. Леонора и Томас сидели тихо, и через несколько минут Эндрю продолжил:

– В то время в университете лишь два человека в полной мере представляли себе суть и значение работ Себастьяна. Он мне много рассказывал о своих теориях. Я вообще оказался идеальным слушателем: с одной стороны, я кое-что понимал, но Себастьян мог пребывать в спокойной уверенности, что я не стану красть его идеи.

– Почему? – спросил Томас.

– Я всегда работал на кафедре программирования, и это было моим делом. Вообще я в большей степени инженер, чем математик. У меня мозги устроены по-другому. И даже имей я неограниченный доступ к его записям – чего, кстати, не было, – мне никогда не удалось бы овладеть темой настолько, чтобы выдать его разработки за свои собственные.

– Но кто-то другой имел доступ к его бумагам и лучше владел предметом? – мягко спросила Леонора.

Эндрю помолчал, глядя на качающуюся у причала яхту.

– На карту было поставлено очень многое, – сказал он наконец. – Повторяю, речь шла не о статье по какому-то незначительному вопросу. Труды Себастьяна открывали дорогу к славе, деньгам… фактически к тому, чтобы обессмертить свое имя. На математическом факультете был в то время довольно молодой и очень амбициозный профессор, который обладал достаточной мерой таланта, чтобы верно оценить потенциал работ Себастьяна. Какое-то время они были коллегами, даже дружили… А потом поссорились, и Себастьян перестал ему доверять.

– Что вы хотите сказать? – нетерпеливо спросил Томас.

– Я много лет занимался самокопанием, – печально продолжал Грейсон. – Все думал, что было бы, если бы я принял всерьез его страхи. Возможно, я мог бы что-то предпринять… Но что?

– Не думаю, что вы могли что-то сделать, – промолвила Леонора. – Ведь вам не приходило в голову, что кто-то может убить Себастьяна ради того, чтобы украсть результаты его трудов.

– Нет, – подтвердил Эндрю. – В то время мне и в голову не могло прийти, что Осборн Керн пойдет на убийство ради возможности прочесть свое имя в учебнике математики.

Они уже прощались на пороге, когда Эндрю задумчиво сказал:

– Знаете, убийство Себастьяна стало для меня своего рода поворотным моментом. Я взглянул на свою жизнь, представил, что ждет меня в будущем, и понял, что преподавание в высшем учебном заведении – не моя стезя. Я устроился в одну небольшую компанию по разработке программного обеспечения для компьютеров. Познакомился там с Беном. Вскоре дела компании пошли в гору, и мы немного заработали.

– Да, мы так и поняли. – Томас окинул восхищенным взглядом дом и окрестности.

– Скажите, как вы собираетесь использовать полученную от меня информацию? – спросил Грейсон.

Леонора и Томас посмотрели друг на друга, потом, не сговариваясь, одновременно пожали плечами.

– Пока даже представления не имеем, – пояснил Томас. – Слишком много кусочков не хватает в мозаике. Расследование еще далеко от завершения.

– Если вы докопаетесь до чего-то конкретного, сообщите, пожалуйста.

– Непременно, – заверил его Томас.

– Хотелось бы знать, как же все произошло на самом деле. Себастьян был очень трудный человек. Гениальный и эксцентричный. Он мог свести с ума любого своими чудачествами. Манеры и умение вести себя в обществе у него отсутствовали начисто. Но все же… долгое время мы с ним были друзьями и даже больше… И я хотел бы, чтобы в учебниках под тем чертовым алгоритмом стояло именно его имя. Так будет справедливо.

Леонора хотела что-то сказать, но в этот момент на аллее показался большой черный автомобиль. Он плавно затормозил у ворот. За рулем сидела молодая женщина, а на заднем сиденье – двое ребятишек.

– Это моя племянница и ее близняшки, – заулыбался Эндрю, но тут же нахмурился и резко добавил: – Этот сукин сын, их отец, подал на развод в прошлом году. Женился на своей бывшей подружке. И теперь у него просто нет времени на детей. Девочки стали хуже учиться в школе. Ну, вы же знаете, как это бывает.

– Да уж. – Томас вспомнил, как упали его баллы после развода родителей. – Знаем.

– На семейном совете было решено, что девочкам надо найти наставника-мужчину, чтобы он мог служить для них неким идеалом. А то бедняжки вырастут, полагая, что все мужики такие же безответственные сволочи, как их папаша. Так что два раза в неделю я сижу с детьми. – Эндрю посмотрел на Леонору и Томаса с гордостью. – И почему бы нет? В конце концов я мужчина, надежный, умный, и у меня полно времени, потому что я на пенсии.

Между тем дверцы машины распахнулись, и девочки бросились навстречу дяде.

– Дядя Эндрю!

– Дядя Эндрю!

– Кроме того, я занимаюсь с ними математикой, – с улыбкой глядя на девочек, сказал Грейсон. – И мы исправили почти все двойки.

– Здорово, – сказала Леонора.

– Жаль, что у меня не было такого дядюшки, – добавил Томас.

Когда они подъезжали к Уинг-Коув, день уже близился к концу. Большую часть пути их сопровождал небольшой туман или изморось, но стоило повернуть к университету, как хлынул проливной дождь.

Всю дорогу Томас и Леонора обсуждали новые факты, которые им удалось узнать. Постепенно разговор пошел по кругу.

– Ты должен признать, что кое-какие части головоломки встали на место, – говорила Леонора. – Мы искали связь между событиями и теперь можем строить нашу гипотезу, опираясь на слова Грейсона. Предположим, в ходе своей работы Бетани заподозрила, что именно Себастьян Юбенкс разработал тот самый пресловутый алгоритм. Тогда она вполне могла прийти к заключению, что Осборн Керн украл его. И что должно было произойти, если она обвинила его в краже, присвоении чужого открытия и убийстве?