Самое определение явления как явления, т. е. являющегося познающему его субъекту, имеет гносеологический характер. Но здесь, как и вообще, гносеология неотделима от онтологии. Данная выше характеристика явления как конкретного бытия, в котором перекрещиваются разные взаимодействия, определяет объективную природу явления – того, что является. Является же оно на разных ступенях процесса познания по-разному. На начальных этапах познания выступает лишь внешняя «оболочка» явлений, суммарный эффект еще не познанных, не раскрытых взаимодействий. По мере того как продвигается аналитическая и синтетическая работа мышления, познание асимптотически все более приближается к раскрытию того, что является; в познанном явлении все полнее, содержательнее раскрывается его сущность и через нее самое явление. Сущность, таким образом, необходимо вовлечена в процесс перехода явления как онтологического образования в факт познания, в явление познанное. Не считающееся с этим ошибочное обособление явления от сущности и гносеологической его характеристики – от онтологической породило то специфическое и порочное понятие «явления» (Erscheinung), которое выступило у Канта, обособившего явление от сущности. Затем позитивистический феноменализм вовсе устранил сущность и подставил на ее место явления (в начавшем складываться у Канта их понимании).

Новый смысл получило понятие явления, феномена в современной феноменологии.

Для того чтобы еще определеннее очертить выше намеченное понятие явления, целесообразно будет сопоставить его с понятием «феномена», составляющего ядро идущего от Гуссерля феноменалистического направления (и связанного с ним экзистенциализма).

И для Хайдеггера (М. Heidegger) и для Сартра (J. P. Sartre) понятие феномена является центральным[169]. В своем обосновании феноменологии как онтологии они исходят из его анализа. Особенно поучительно для характеристики феноменологии понятие феномена выступает у Хайдеггера.

Феномен для Хайдеггера – это сущее, которое само себя являет и обнаруживает («Phanomen» это «das Sich – an – ihm – selbst – zeigende, das Offenbare»)[170]. Иначе говоря, феномен – это явление, которое непосредственно отождествляется с сущим. В этом и заключается основной смысл и основной порок феноменологии как онтологии.

Определяя понятие феномена, Хайдеггер одновременно стремится непосредственно слить его с сущим и отмежевать от явления. Коренное отличие феномена как являющегося бытия от явления в понимании Хайдеггера состоит в том, что явление – это нечто, что дает о себе знать (sich meldet) опосредствованно – через признаки, симптомы, символы. То, посредством чего оповещает о себе (sich meldet) явление, само должно непосредственно себя обнаруживать (sich zeigen).

Феномен прямо противопоставляется явлению, потому что последнее познается опосредствованно, феномен же – это бытие, которое само в себе раскрывается. Это представление о феномене и есть тот основной ход, посредством которого феноменология выдает себя за онтологию.

Явление, по Хайдеггеру, предполагает феномен – т. е. бытие, которое «само себя в себе показывает». Все при этом переворачивается вверх дном. Мы идем ко все более глубокому опосредствованному познанию сущего не от явлений; по Хайдеггеру, к ним можно подойти лишь после того, как сущее само в себе себя обнаружило и показало в виде феноменов.

Квалифицируя бытие как феномен и объявляя феномен бытием, феноменология Хайдеггера утверждает, что бытие само себя в себе обнаруживает.

Сами феномены могут быть от нас скрытыми или неадекватно раскрытыми; для их адекватного раскрытия нужна познавательная работа, нужен феноменологический анализ. Необходимость его не отрицается феноменологией; но дело в том, как этот анализ понимается. Феноменологический анализ, с точки зрения феноменологического метода, должен лишь устранить то, что закрывает или искажает феномены, и тогда они сами нам себя покажут. Феноменологический анализ лишь снимает завесу, которая заслоняет феномен от нас. Познание бытия не совершается путем соотнесения и анализа его собственного содержания в его взаимосвязях и опосредствованиях. Познание ничего, собственно, не выявляет в бытии, не познает в нем, а лишь устраняет то, что скрывает бытие от нас и мешает ему самому себя нам показать. Познание не проникает в самое бытие, в его содержание, не прослеживает, как различные его стороны друг друга опосредствуют. Феноменология – прямой антипод всякой диалектики. Она – интуитивное созерцание обособленных данностей, исключающее из бытия всякую взаимообусловленность, а из познания – всякое опосредствование. Познание выпадает из бытия и не мыслится как проникновение в него познающего человека[171]; именно поэтому представляется, будто бытие в качестве феномена само себя нам показывает, что само оно непосредственно дано на своей обращенной к нам поверхности.