И для восстановления крови, и для здоровья, и как жаропонижающее даже немного… Пить, пить и пить.

– И еще раз обещаю вам, если вы выполните все, что я скажу, не будете шевелиться раньше времени и нагружать ногу, вы не будете даже хромать. Возможно, будут болеть кости в дождливую погоду…

– В пустыне дождь – это благо.

Лиля кивнула и вышла за дверь.

Эх, ну ничего же нет! Но если удастся разжиться у товарища опиатами, это уже будет замечательно.

Интересно, а как тут с наркоконтролем?

– Да что там может случиться…

Джерисон, граф Иртон, посмотрел на принца.

Рик закончил сборы еще два дня назад и теперь прятался у кузена от всяких придворных зануд. В настоящее время он валялся на кровати, грыз орехи и смотрел, как Джес пишет письмо управляющему.

– Не знаю. Обычно Этор отписывал мне достаточно часто. Раз в тридцать – сорок дней. А сейчас уже почти шестьдесят дней прошло, а от него никакой весточки. Не случилось ли чего…

– С поместьем или с твоей клушкой?

– С ребенком.

– Ну да, она же у тебя брюхата.

– Надеюсь, я наконец получу наследника.

– Ну, это еще не скоро.

– Нет. Но мало ли что.

– Ну, напиши… Но письмо ты все равно получишь не скоро.

Джес не знал, что письмо к нему так и осталось в ящике стола Этора. Надежно затерянное в куче всякой ерунды. Лиля просто не успела разобрать все бумаги управляющего. А то бы она и дописала, и отправила… Почему нет? И даже угрызений совести не ощутила бы за подлог документов. Тоже мне, государственные тайны.

А граф волновался. Не за жену, нет. Но ребенок, наследник.

– Рик, как ты думаешь, сколько продлится посольство?

– Лун восемь. Не меньше.

– Так я точно не успею к рождению сына.

– Или дочери. Штук шесть родишь, прежде чем один парень получится, и такое бывает.

– Трапун[12]тебе на язык.

– Если что – еще раз потрудишься. И вообще, знал, на что шел.

Джес сверкнул глазами на насмешника. Написал еще пару слов и обильно посыпал письмо песком.

– Умник нашелся…

– Я и не терялся.

– Напиши управляющему. Пусть если что, пишет отцу. Дядя сам твоего ребенка назовет.

– Тоже идея.

Джес вписал еще несколько слов.

– С дядей я вечером поговорю. Рик, выбирал бы ты побыстрее. А?

– Нет уж. Тут дело такое, чтобы потом всю жизнь не мучиться… Конечно, жена – не стена, подруг мы себе всегда найдем… Но хотелось бы, как у отца с Джесси.

Джес кивнул:

– Согласен.

– Вот ты на свою куколку и посмотришь поближе. Вдруг она и правда такая…

Джерисон еще раз кивнул. И принялся запечатывать письмо в толстый конверт. Письмо – указания по хозяйству, распоряжения по поводу дочери… Ответ найдет его уже в Уэльстере. Человек, которого он отправит, дождется ответа и отправится к нему. Да, долго. Неудобно. Но выбора нет.

Дядя очень просил поехать с Риком.

Впрочем, Джерисону предстоящая поездка нравилась.

И рядом с ним будет Аделаида.

Спустя час проблема наркотиков Лилю уже не волновала. Да покройся они все чугунным тазом – неужели она требует чего-то невозможного?!

Лиле кое-как удалось объяснить кухарке, что не надо добавлять в бульон вино. Не надо мешать туда сливки. Не надо сыпать туда специи в таком количестве, что хватит на роту солдат, и ломить за это бешеные деньги – специи тут были дороже чугунного моста, это она уже знала.

Надо тупо сварить неблагородную курицу, чуть посолить – и довольно!

Правда, при этом опять пришлось орать и материться. И женщина с грустью отметила, что привыкает к стилю общения «я начальник – ты дурак». Видимо, он с крепостных времен и сохранился?

Хотя этот мир был лучше.

Да, здесь она тоже могла убить простолюдина и максимум – отделаться штрафом. Но крепостное право как таковое здесь еще не ввели. Крестьяне могли уйти от хозяина. Хотя и не просто так. Выплати недоимки по налогам, получи согласие товарища, на чьи земли собираешься переселиться, и проваливай.

Почему тогда все не разбежались от нее?

Ну, во-первых, налоги. Этор, скотина, так их взвинтил. Во-вторых, бежать было особо некуда – захолустье-с. В-третьих, остались либо самые приспособленные, либо самые инертные. Живущие по принципу: «А может, все наладится к лучшему?»

Это Лиля точно знала, что не наладится. Вот само по себе с неба еще ничего, кроме птичьего дерьма, не падало. На все есть причины, следствия… И вообще, хочешь, чтобы у тебя все изменилось к лучшему, – подними хвост и действуй! А не действуешь, так какие претензии? Господь Бог помогает тем, кто сам лапками шевелит. Кто не верит – смотрит про двух лягушек в банке со сметаной.

Накормить больного, впрочем, тоже удалось без особых напрягов.

Али Ахмет послушно съел кусок курицы, выпил бульон и даже поблагодарил хозяйку, отвесив пару комплиментов ее красоте. Лиля только фыркнула. Неужели и здесь восточным мужчинам кажутся привлекательными блондинки с большой… э-э-э… большой ягодичной мышцей?!

Но настоящий кошмар начался, когда пожаловали родные и близкие.

Первыми в комнату больного впорхнули шестеро (шестеро?! Гигант…) женщин, с головы до ног замотанных во что-то разноцветное типа сари, а сверху еще и в халатах. И все окружили кровать, треща так, что Лиле захотелось рявкнуть командирским басом и построить весь этот гарем. Например, по методу товарища Сухова. За ними в помещение набились еще и мужики в таких же разноцветных халатах. А за ними приперлись вирмане. Три штуки.

А то! Охраняемый объект же нельзя оставлять с такой кучей незнакомцев. Если они вообще такие слова знают. Лейф скорее всего выразился доходчиво: «Если что с графиней, я вас…»

И вся толпа галдела, что-то говорила, звенела украшениями, воняла ароматами Востока, лошадей и пота… Твою ж рыбу! Надо их срочно убирать от раненого. Если уж ей хочется нос зажать, а мужик и вовсе в эпицентре бури…

Лиля отступила к окну, открытому для притока воздуха. Взглянула вниз.

Нет, не пойдет. И она не пролезет, и высоковато, и грязь внизу радости не внушает. Придется строить всех прямо здесь. Если уж заранее не продумала пути отступления.

Женщина посмотрела на поднос. Металлический. Медный, тяжелый…

Ба-бам-м-м-м-м!!!

От контакта подноса с подоконником все на миг замолчали. Чем она и воспользовалась.