Не договаривает, но хватка за него всё говорит. Собственник, как Арина и предупреждала. Но вместо того, чтобы отпрянуть, к нему ближе жмусь. Груди, скрытой за рубашкой и пиджаком, касаюсь. Пальцами пуговицу верчу, на ней фокусируюсь.

– Не узнаешь, - взгляд злой ловлю. И отчего-то теплом меня заливает. – Я не буду с ним общаться, так что нечего узнавать будет.

– Вот и умница.

Мы молча стоим, не двигаясь. Я лишнего шага сделать боюсь, внимание лишнее привлечь. Странное волшебство разрушить. Стоит Зверю что-то грубое сказать, в стиле привычном. Или поцеловать меня попытаться. И тогда всё закончится.

Не хочу, чтобы он целовал меня сейчас. На правах законного мужа. Лучше так стоять, глаз друг от друга не отводя. Касаться легко, наслаждаясь тем, как его сердце под ладошкой бьётся. Жаться чуть сильнее, когда он пальто на двоих поделить пытается.

И даже охрана не мешает, с толпой смешавшаяся. Кажется, будто и нет их вовсе. Мужчины отошли подальше, в нашу сторону даже не смотрят. А вот Зверь каждый взгляд замечает.

– Я сам бы тебя защитить смог. Без охраны.

– Что? Я не… Я не хотела влезать. Просто, чтобы вы не начали дела обсуждать. Ты мог передумать и…

– А ты настолько домой не хочешь возвращаться?

– Не в самом доме дело. А в том, как я себя чувствую там. Без права что-то решать, обсуждений. Только твоим словам подчинятся должна. Ты говоришь, что это мой дом. Но я себе его хозяйкой не чувствую. Даже не гостья.

– Ася.

– Нет, дай мне договорить, пожалуйста. Я знаю, что ты никого не слушаешь, сам всё решать привык. И это нормально, наверное. У тебя бизнес, дела. Нужно дела решать, свои интересы отстаивать. Только я не бизнес, не работа. Мне нельзя что-то приказать и ждать, что я просто выполнять буду. Ты других можешь запугать и купить можешь.

– А тебя не могу запугать?

– Можешь, - голову повернуть не успеваю, как Зверь пальцами подбородок хватает. На него смотреть заставляет. – А ты этого хочешь? Чтобы я боялась и вздрагивала, когда ты рядом оказываешься? С надеждой твою охрану ждала, чтобы оно сообщили о твоей смерти на очередных разборках?

– Ты меня живым ждать должна, - пальцы сильнее сжимает, нависая надо мной.

– Я и жду. Сама понять не могу, почему так волнуюсь за тебя, - горло сдавливает от того, с какой неохотой признаюсь. Будто в постыдном чем-то.

– Ты моя жена.

– И все жены так мужей ждут?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Моя – ждёт.

И целует. Только это, почему-то, не портит ничего. Мягко губ касается, глаз не отводя. И от этого взгляда сильнее внизу тянет, чем от того, что его язык внутрь проскальзывает. Зверь поцелуй углубляет.

За него цепляюсь, ткань пиджака в руках сминая. К себе притягиваю, чтобы ближе был. И так уже больно в поручень вжимает, только кажется, что он всё равно далеко от меня.

Причёску портит, волосы на затылке сжимая. Под свой бешенный напор подстраивает. Будто сексом со мной занимается на виду у всех. Краснею, щёки горят, а отвечаю. Губы его кусаю, заставляя рык громкий вырваться. Который в груди вибрацией отдаёт.

– Двадцать штук зелени и право брачной ночи за мной.

Сквозь толщу воды слова грубые прорывается. Зверь моментально реагирует, от меня отворачивается. К поясу тянется, забывая, что сегодня без оружия. Я-то помню, я руками всё тело его за эти минуты обследовало. Стыдно становится от воспоминаний.

– Вот это поворот, - незнакомец смеётся. Легко руки поднимает и на меня внимательно смотрит, за плечо мужчины заглядывая. Меня рассматривает. И от этого внимания не по себе становится. – Хороша.

– Повторил, блять, - охрана ближе подбирается. Насторожены, но не вмешиваются пока. – Ещё раз что-то в сторону моей жены вякнешь, это будет последними словами, Кай.

– Извини, Зверь. Я же не знал, что тебя под венец затащили.

Незнакомец по плечу Зверя хлопает и мне улыбку бросает. Извиняющуюся будто, что помешал. Понимаю, что они знают друг друга, но руку мужчины не выпускаю. В безопасности себя так чувствую.

– У Кая глупые шутки, - Зверь расслабляется заметно, но меня за талию прижимает. Показывает, что я занята. И это ни капли возражений во мне не вызывает. – Он любит парочки разбивать, девушкам деньги предлагая.

– Ещё ни одна не отказывала. Вопрос в цене всегда был, - этот Кай плечами пожимает, словно нет ничего такого в его играх. – Но тут даже пытаться не буду. Жизнь дороже.

– У тебя и не получилось бы.

– Ты-то любую цену бы перебил. Поэтому и не лезу.

– Я не товар, чтобы продаваться и покупаться, - влезаю, хотя знаю, что не должна. Взгляд опустить, молча подождать, пока друг Зверя уйдёт. Смирной себя показать, тихой. Той, какую мужчина из меня слепить пытался. Хотя бы притвориться ненадолго. – Поэтому цены у меня нет.

– Услышал? – Зверь улыбается мне. Ни капли злости во взгляде, раздражения. Смелее себя чувствую. – Не знал, что ты в страну вернулся.

– Я на пару дней заглянул, пока Дементьев не узнал. Прогуляться по родному городу решил, и тебя встретил. Не ожидал, что тебя окольцуют так скоро.

– Во всём кофе с корицей виноват.

– Кофеварку легче купить.

– Поговорим через несколько лет, когда ты найдешь ту, что в нужный момент тебе попадётся. С кофе, вафлями или взглядом пронзительным.

– Пиздец ты романтиком стал, Валиев. Мне такого добра даром не нужно. Я заеду к тебе через пару дней, лады? С Халидом хочу встретиться.

– Заезжай. Нам пора на застолье. Можешь присоединяться.

– Не, я свадьбы только из-за невест люблю. Поздравляю, счастья молодым и всё такое.

– Давай, не попадайся Дементьеву.

Зверь за собой уводит, прогулку заканчивая. Не знаю Кая и что их с мужчиной связывает, но от злости избавиться не могу. И не от того, что грубую фразу мне бросил. Он весь момент испортил, ту крупицу связи, что между нами со Зверем выстраиваться начала.

– Aşiq bir axmaq [1], - вслед доноситься на непонятном языке.

– Я ещё припомню тебе эти слова, Зимин.