Класс отреагировал плохо, причем по-разному. Не в смысле разностью настроений, а волнообразно, от «теперь у нас еще и Тернова из тех самых Терновых!», потом, после перешептывания «Два тома Короля Терний? Да идите вы!», затем, после того как мрачная тонкая девушка, дисциплинированно стоящая у классной доски, подчеркнула, что она есть моя невеста, был апофеоз в виде мученического «Доколе⁈» и «Заберите нас отсюда!». Хотя затем народ пошушукавшись, затих и принялся бросать на меня злорадные взгляды.

Причина выяснилась позже, после уроков, когда девушка и её кот, подойдя к месту моей жизнедеятельности, ультимативно высказались, что настаивают на приватной беседе. Ну, сама Кристина, конечно. Кот культурно молчал.

Видимо, пришло время расставить все точки над «И».

— Бутерброды будешь? — по-свойски оскорбил я аристократично бледную гостью, тыча пальцем в блюдо, полное указанной снеди.

— От чая не откажусь, — снобски повела носом Тернова, тут же добавив, вроде как вскользь, — А еще у тебя, вроде, были неплохие сласти здесь. Вчера.

— Возможно даже и остались, — покивал я, начиная готовить стол для своей «невесты». Некая мелкая бледная и злая сила вымела из комнаты все вкусняшки, но я был уже готов к подобному повороту событий, поэтому имел некий запас под дробовиком, к которому Пиата питала неприязнь — я специально просил её его почистить при каждом удобном случае. У нее даже руки дёргаться начинали при взгляде на сумку!

Итак, Кристина оказалась снабжена чаем и рассыпчатым печеньем, в которое местные кулинары хитро добавляли шоколадную и ореховую крошку, а я вновь сел за свой стул, обнаружив рядом на подоконнике здоровущего кота гостьи. Тот смотрел в окно, задумчиво шевеля ухом.

— Недурно, — тем временем Кристина оторвалась от явно ей понравившегося печенья и, отпив чаю, посмотрела на меня, — Итак, Дайхард. Самое первое, что нам между собой нужно прояснить. Я позволяю тебе многое, даже могу убедить себя позволить еще больше, в разумных пределах… но. Ты не вступишь в род Терновых. Все, что мы говорим и делаем — это по приказу его императорского величества. Всё только ради дела, понятно?

— Понятно, — пожал я плечами, — Как-то даже и не думал…

— Не думал? — красивая черная бровь девушки изогнулась в удивлении, но потом её лицо дрогнуло в догадке, — А… то есть, у тебя точно не пятая книга старика Маревича и врать ты на эту тему дальше не собираешься?

— Тебе — нет, — мотнул я головой, — Но сохрани это в тайне. Блеф сильно упрощает мне жизнь в этих стенах.

— Поняла, — задумчиво кивнула девушка, — Просто, если бы у тебя был пятый том, то это бы всё усложнило. Может быть, я и уговорила бы отца принять тебя в род через брак со мной, но родня… не так прагматична, как я. Они бы тебя ненавидели…

—…и стремились бы уничтожить, — ляпнул я что-то, выплывшее из памяти.

— Верно, — без грана юмора кивнула Кристина, — А теперь — к делу.

То есть, к акаи-бата, которые меня уже ненавидят и стремятся уничтожить. Наиболее болезненным способом. Вот этот момент, как оказалось, спасает меня не меньше, чем расположенная вокруг академии конница и рать царя-батюшки.

Добытые мной записи, а также допросы нескольких пойманных двоедушников выявили такую картину — акаи-бата плотно и очень давно устроились на Руси. Они действовали чрезвычайно аккуратно и тихо, ничем не выделялись, обладая полным доступом к памяти своих «доноров», поэтому вторжение и прошляпили. Однако, особого вреда эти двоедушники не нанесли, свергать династию не собирались, заговоры глобальные не строили. Их первоочередной задачей было сохранение портала и поиск средства по более плотной привязке их родного мира к Земле.

И вот тут складывалась довольно ироничная картина. Акаи-бата за век с лишним так пропитались духом скрытности и осторожности, что, даже пылая ко мне любимому ненавистью и жаждой мести, банально не могли решиться на активные телодвижения. Разучились.

— Вся территория вокруг академии под наблюдением, Дайхард, — получив новую чашку, хрумкала печеньем Кристина, — Дворцовые шпики проявляют чудеса выдержки и скрытности, чтобы не попасть на глаза агентам двоедушцев. Там наймиты, конечно, но очень много. За ограду тебе пока ходу нет.

— Просто ждем? — продолжал я уничтожать бутерброды с ветчиной.

— Пока да, — пожала плечиками девушка, — Они еще, кажется, не всех согнали. Но это не наше с тобой дело. Наше с тобой — завтра учинить скандал. Причем не простой, а громче некуда. И вот как это будет…

Изящно и просто. Почему карта «невесты»? Потому что связной должен всегда иметь на меня выход, всегда иметь причину уединиться, плюс легальное обоснование «контролировать» некоторые мои действия. Что может быть понятнее переведшейся к жениху девушки, узнавшей, что он тут чуть ли не ежедневно бегал по шлюхам?

Ни-че-го.

— Ну вы, блин, даете, — простодушно осознавал я нехитрый, но действенный ход, продолжая жрать свою еду.

— Ничего особе… — девушка застыла, не донеся до рта последнюю печеньку. Затем, спустя несколько очень долгих секунд, она издала какой-то очень жалобный сип, в котором я с великим трудом угадал слово, — Мииффф…. лен?

Смотрела она куда-то вроде на меня, но не на меня. На кота, что ли?

Я обернулся. Кот сидел, как и раньше, всей своей здоровой черной тушей на подоконнике, согнувшись мордой к лапе, на которой лежал погрызенный шмат ветчины. Технически, если не считать того, что кошачьи предпочитают жрать с земли, а не держать еду на весу, зрелище было довольно естественным. Кот? Кот. Жрет? Жрет. Совершенно неестественным было выражение морды животного — шокированное, даже напуганное, с отвисшей нижней челюстью. Застыв со жратвой на лапе, кот пялился на хозяйку, не мигая.

— Эээ… — наконец, нарушил я тишину, — Что не так-то?

Черная радужка глаз девушки резко контрастировала с её побледневшим лицом.

— Ты… Дайхард… — вытолкнула она слова изо рта, — Что ты… сделал… с моим… котом?

— Ничего, — выпучился я на неё, — Ветчины дал!

— И он… взял? — почти прохрипела она, переводя взгляд на кота. У того задрожала лапа, от чего недоеденный кусок бесславно шлепнулся на подоконник.

— Ну да, — насторожился я, — Это же кот. Они едят еду. Это нормально.

Что? Я опять какую-то местную традицию нарушил? Нельзя кормить котов? Ну так он сидел умывался, а я, задумавшись о своем, взял и шлепнул кусочек мяса ему на рабочую лапу. Кот, видимо, тоже задумался, поэтому банально переключил каналы на ходу и начал жрать… чего такого?

— Убью… — мертвенно-спокойным тоном заявила мне, приподнимаясь со стула, Кристина Тернова.

— Воу-воу-воу… — сделал тоже самое я, подозревая, что она не шутит. Люди вообще не склонны шутить по поводу своих котов!

А она уже кинжал из-за пояса тянет! Мне что её, электричеством бить⁈ Напрашивается же!

— Кристина, успокойся, — низкий мужской голос, раздавшийся от висящего на поясе гримуара девушки, заставил ту застыть, — Сей юноша не применял чар, не колдовал, не опаивал Мишлена, не рассеивал ничего в воздухе. Его даймон тоже ничего не делала, даже не обращалась к нему. В этом моё слово.

— «Как он меня почувствовал⁈», — тут же возбудилась Фелиция, — «Как узнал какого я пола?!!».

— Как… ничего не делал? — непослушными губами пролепетала брюнетка, падая назад за стол. Кот в это время уже лежал на подоконнике, накрыв передними лапами голову.

— Он лишь предложил зверю еды. Тот взял, — безжалостно высказал чистую правду мужик в чернокниге, заслуживая мое большое уважение, — Сама смотри. Никто из них не понимает, как такое произошло.

Ситуация пришла в норму, но Кристина начала на меня смотреть очень уж подозрительно. Правда, от печенья не отлипала, с чего я сделал верный вывод, что сладкоежка она не менее эпическая, чем Пиата. Меня теперь что — в два рта обжирать будут? Я на такое не подписывался…

— Мы обязательно поговорим, — придавила тяжелым взглядом лежащего кота Кристина, — Потом.

Тот тихо-тихо захрипел и вроде бы попросил у меня взглядом политического убежища, но я сделал вид, что ничего не понял. Прости, дружище, но ты кот, у тебя лапки, а он у той дамы