женщина. Но однажды клиент попросил меня приготовить ему еду, а когда я вернулась, он уже занимался сексом! Она сделала секундную паузу и сказала: "И знаете что? Это был один и тот же парень!"

Должно быть, тысячи стюардесс работают на частных рейсах. Каковы были шансы, что одна и та же женщина застанет меня за трахом дважды? Она оказалась той самой стюардессой, которая обслуживала мой чартер на съемочную площадку "Одинокого выжившего".

Наша вилла в Пуэрто-Вальярте находилась на утесе, на высоте четырехсот футов над океаном, с прекрасным бассейном, который, казалось, просто исчезал в море. Мы катались на зиплайне, арендовали яхту, ныряли с аквалангом и пили. Ну, в основном мы просто пили.

На следующий день на мой счет поступил банковский перевод от AG на сумму 10,8 миллиона долларов за мой последний выигрыш в покер. Я был уверен, что он заплатит, но я никогда не праздновал, пока деньги не оказывались в банке. Это радовало меня, как большое теплое одеяло финансовой безопасности. Одним поводом для беспокойства стало меньше, и я еще на один шаг отдалился от нормальной жизни.

Весь год я очень старался. Я зарабатывал глупые, нелепые, сумасшедшие суммы денег, но я ненавидел постоянно находиться в состоянии стресса. Азартные игры - одна из самых напряженных, нервных работ на планете. Поэтому мне приходилось уезжать куда-нибудь подальше и заставлять себя расслабиться, наслаждаться пребыванием на вершине горы. Но это всегда длилось недолго, потому что, добравшись до вершины, которую я считал пиком, я видел, что это всего лишь ложная вершина, и понимал, что мне предстоит еще много восхождений.

 

Глава 54. Минимум пять миллионов

 

миллиардер захотел снова сразиться, но на этот раз с минимальным бай-ином в пять миллионов долларов.

Я вошел в дом AG и, к своему ужасу, обнаружил, что рядом с AG сидит покерный профессионал Майк Секстон.

"Что он здесь делает?" спросил я.

"Твой парень с тобой". АГ улыбнулась. "Я хочу, чтобы мой парень был со мной".

Мой "парень" был пит-боссом казино, которого я привел наблюдать за дилерами, а не тренировать меня. АГ не стал бы жульничать, но его дилеры, конечно, могли. Я должен был сказать Майку, чтобы он отвалил, но по ошибке позволил ему остаться.

Через восемь часов я набрала около четырех миллионов. Майк все это время наблюдал за мной и изучал меня; сначала это было не так заметно, но по мере того как ночь продолжалась, я был единственным, на кого он смотрел. Я знал, что после этого он будет тренировать AG, поэтому хотел как можно скорее убраться оттуда.

"Я устал, сколько еще ты хочешь играть?" спросил я.

"Сейчас только одиннадцать. Давайте поиграем до трех или четырех".

"Я не могу. Я сделаю еще тридцать минут. Мы можем сыграть еще раз на этой неделе".

АГ был взбешен - я видел это по его лицу, - но играть с профессионалом покера, который смотрит на меня и анализирует каждый мой шаг, было полным дерьмом.

"Я не хочу уходить, но если ты хочешь заморозить фишки, мы можем продолжить матч позже", - предложил АГ.

Это означало, что он не заплатит мне четыре миллиона, и следующую игру я начну с 9 000 000 долларов. К этому моменту я выиграл у парня около двадцати пяти миллионов, поэтому я сказал, что, конечно, нет проблем, и отправился домой, чтобы перегруппироваться, решив, что чем дольше я останусь, тем больше информации Майк даст AG.

Конечно, когда я вернулся, миллиардер играл лучше. Майк дал ему ответ на мою гиперагрессивную стратегию; AG теперь сопротивлялся, повышал ставки и блефовал. Поэтому мне пришлось переключиться и играть более оборонительно, потому что я не мог позволить себе играть в "курицу" на десять миллионов долларов. Я снова стал играть в угадайку, как в Малибу. Вдобавок ко всему, каждый раз, когда мы попадали в большой банк, AG засыпал меня вопросами или предлагал сделки, пытаясь получить информацию. Обычно в казино я просто игнорировал это или говорил парню, чтобы он отвалил. Однако в данном случае динамика была более тонкой и сложной, поскольку мы оба притворялись, что играем в дружескую джентльменскую игру, а втайне пытались оторвать друг другу головы, да к тому же мы играли в кредит в его доме, и я хотел получить деньги.

К концу вечера у меня на руках было более 18 000 000 долларов, а АГ прикрывал меня своими обычными 50 000 000 долларов. Я был на грани, потому что знал, что если AG скажет "все в игре", то мне придется принимать решение на восемнадцать миллионов долларов.

Мне сдали туз-шестерку бубен. На флопе у меня выпал ореховый флеш-дро и я повысил ставку AG. Он повысил до $2 000 000, и я сделал колл. На развороте выпала бубна, давая мне натс, лучшую из возможных рук. Мое сердце бешено забилось, когда он поставил $3 000 000. Я не хотел, чтобы на борде появилась пара или еще одна бубна убила мои действия, поэтому я сделал ставку $6 000 000, в результате чего у меня осталось $10 000 000. Черт возьми, подумал я, это будет банк на тридцать шесть миллионов долларов, если он пойдет олл-ин.

Я спокойно ждала, что предпримет АГ, но вместо этого он снова начал задавать вопросы.

"У меня очень сильная рука; думаю, мне придется пойти олл-ин. Хотите заключить сделку?"

"Что вы предлагаете?" ответил я.

"Вы можете забрать свою ставку и отдать мне банк".

"Нет".

"У меня сильная рука. Я не могу просто заколлировать. Возможно, мне придется пойти олл-ин", - сказал он, явно пытаясь договориться о лучшей сделке. "Не могли бы вы заколлировать с тем, что есть в банке, и больше не делать никаких ставок?"

Я отклонил все его предложения. Но он еще минут двадцать продолжал пичкать меня всякой ерундой, прося показать ему одну карту. Он казался очень слабым, и я подумал, что он сфолдит, если я не покажу. Я также знал, что это хорошее место для блефа с голым бубновым тузом. Поэтому, после того как он вечно преследовал меня, я показал ему туза. Если бы я показал ему шестерку, он бы понял, что у меня флеш. Это оказалось плохим вариантом, потому что он перевернул короля с высоким флешем. Я не мог поверить!

В покере, когда вы играете хедз-ап, есть определенные