Нормативное влияние – это влияние, которое члены группы оказывают друг на друга. Оно проявляется в ситуациях, когда мы не хотим выделяться вне зависимости от того, согласны ли мы с общим мнением. Информационное социальное влияние также может оказываться группой, но ее наличие не обязательно. Оно проявляется, когда мы считаем, что другой человек информирован лучше нас, и на основе этого принимаем полученную от него информацию за правду. Это ситуация, когда группа или, скажем, организатор эксперимента действительно знает правильный ответ.

Описание этих видов социального влияния помогает понять, почему мы склонны соглашаться с тем, что говорят другие. Мы либо боимся обидеть собеседника, не согласившись с ним (нормативное влияние), либо действительно верим, что другой человек лучше помнит то событие, о котором он рассказывает (информационное влияние). Конечно, подобное социальное влияние – это не всегда плохо. Если вы видите группу бегущих людей, может оказаться, что они спасаются от пожара, о котором вы не знаете, – в подобной ситуации конформизм может спасти вам жизнь. Кроме того, способность нашей памяти к конформизму, безусловно, облегчает процессы общения и взаимодействия между членами группы. Но такое социальное влияние создает проблемы, когда они способствуют распространению ложной информации о произошедших ранее событиях, порождая недостоверные подробности, которые вплетаются в наши воспоминания так прочно, что потом нельзя отделить правду от выдумки.

Но это еще не все. Дойч и Джерард ввели термин «групповость» для описания того, насколько сплоченной может быть группа – насколько ее члены склонны к конформизму. В социологии для этого существует термин «групповое единство», который, в сущности, обозначает, насколько хорошо группа функционирует как единое целое. Мы склонны делить мир на своих и чужих, на группы, с которыми мы себя ассоциируем, и всех остальных. Например, «своей» группой для вас может быть ваш родной университет, а «чужой» – студенты из другого учебного заведения.

Дэн Ариели, профессор психологии и поведенческой экономики из Университета Дьюка и автор бестселлера «Предсказуемая иррациональность»[196] полагает, что, являясь частью группы, мы становимся именно такими – предсказуемо иррациональными. Ариели и его коллеги[197] провели бессчетное количество экспериментов, продемонстрировавших, что мы склонны следовать примеру других членов своей группы. Это и хорошо и плохо: например, если кто-то из членов нашей группы изменил своему супругу, повышается вероятность, что и мы поступим так же. Исследования Ариели также показывают, что мы реже соглашаемся с теми, с кем себя не идентифицируем, – с членами других групп. Предположительно, это связано со стремлением разделить своих и чужих (они не такие, как мы), а также с подспудным желанием выразить братскую солидарность с членами своей группы (смотрите, у нас общие ценности).

Учитывая все эти виды социального влияния, многие исследователи считают, что во время расследования преступлений нельзя позволять свидетелям общаться между собой, чтобы избежать возможного искажения показаний. Кроме того, полицейские должны понимать, что, если показания сходятся, это еще не значит, что они верны, это скорее следует расценивать как признак конформизма.

Более того, с появлением социальных сетей в разы увеличилось количество потенциальных источников социального влияния и дезинформации – новости друзей ваших друзей в Facebook, пост незнакомого человека в Twitter, обсуждение в Reddit. Складывается впечатление, что у нас больше нет полного контроля над тем, что происходит в нашей жизни, что мы живем во времена интенсивной трансактивной памяти, как сказал бы исследователь из Виргинского университета Даниэль Вегнер[198]. Трансактивные воспоминания – это воспоминания, которые, так же как и наши онлайн-диалоги, создаются, обновляются и, что самое главное, хранятся коллективно.

Цифровая амнезия

Согласно крайне интересной статье под названием «Как Google влияет на память», написанной исследователем и психологом Бэтси Спэрроу и ее коллегами из Колумбийского университета, «интернет стал основным источником внешней и трансактивной памяти: информация хранится коллективно вне индивидуального мозга отдельного человека».

Спэрроу и возглавляемая ею команда исследователей провели четыре исследования с целью изучить последствия быстрого и легкого доступа к информации. В ходе первого эксперимента участников попросили ответить на ряд каверзных вопросов, нацеленных на проверку общего кругозора. Затем им предложили выполнить задание по отбору слов, в ходе которого исследователи измеряли скорость, с которой они отделяли слова компьютерной тематики от всех прочих. Спэрроу обнаружила, что те участники, которые столкнулись с трудностями, отвечая на вопросы первого задания, намного быстрее отбирали слова компьютерной тематики. На основе этого она пришла к выводу, что эти участники, столкнувшись с вопросами, ответов на которые они не знали, начинали вспоминать поисковики, например Google или Yahoo. Исследователи сочли это признаком того, что мы почти автоматически начинаем думать о поисковых системах, если сталкиваемся с необходимостью найти ответ на какой-то вопрос. Другими словами, сталкиваясь с незнакомыми фактами, мы автоматически думаем: надо погуглить.

Во время второго эксперимента Бэтси Спэрроу превратила вопросы общего характера в утверждения. К примеру, участнику мог встретиться следующий факт: глаз страуса больше, чем его мозг. Затем участник печатал этот факт на компьютере, чтобы исследователи могли убедиться, что он сконцентрировал на этой информации свое внимание. Половине участников говорили, что факты, которые они печатают, сохранятся на компьютере, а второй половине – что они не будут сохранены. После этого участников попросили записать все факты, которые они могли вспомнить. Участники, которым сказали, что информация сохранится на компьютере, менее успешно справлялись с заданием на проверку памяти, чем те, кто знал, что информация не сохранится. По мнению Спэрроу и ее коллег, это доказывает идею о том, что, зная, что мы в любой момент можем получить нужную нам информацию, мы прикладываем меньше усилий для того, чтобы запомнить ее, в результате чего в конечном счете страдает наша память.

Использованные на втором этапе методы применялись и в ходе третьего эксперимента, но в данном случае Спэрроу либо говорила участникам, что информация будет сохранена в конкретной папке, либо что она просто будет сохранена, либо что она будет удалена. Кроме того, вместо вопросов на общие знания участникам предлагалось выполнить задание на распознавание. Участникам снова показывали все 30 вопросов, но половину из них частично изменили. Формулировка остальных вопросов осталась прежней. Участники должны были определить, изменилась ли каким-то образом формулировка вопросов. И снова те участники, которым сказали, что набираемый ими текст не будет сохранен, смогли правильно распознать большее количество измененных вопросов. Похоже, вероятность того, что мы запомним информацию, уменьшается, если мы думаем, что сможем позднее получить ее в электронном виде. Этот феномен называют цифровой амнезией. Учитывая, что в наше время мы практически в любой момент можем получить доступ к интересующей нас информации, это может повлечь за собой серьезные последствия для нашей памяти.