– А еще южнее?

– А это ты все же у Шапошникова спрашивай, я пока так далеко на юг не смотрел. То есть когда фашист с Украины войска потащит наш прибалтийский прорыв затыкать, он там что-то эдакое намечает, но я в детали не вникал, да и по срокам не угадать. А совсем на юге – Толбухин утром в Одессу прибыл.

– А чего так поздно-то? Лазарь Моисеевич обещал его за двое суток подвезти.

– Ну до чего вы, женщины, нетерпеливые! А на то, чтобы обучить пусть даже мото, но пехотинцев с танками работать…

– Вы что, ему просто танки передали, без экипажей?

– С экипажами, но пехоту пришлось поднатаскать с этими танками взаимодействовать правильно. Сама понимаешь, если танки отдельно, а пехота отдельно…

– Не сердитесь, я просто нервничаю сильно, и вовсе не из-за дел на фронтах. Ага… так, Лаврентий Павлович, раз уж вы здесь, вызывайте перевозку из Грауэрмана… сначала вызывайте, а потом уже Витю будите. Что-то мне подсказывает, что сегодня все очень быстро пойдет… Ой! Очень-очень быстро… Нину Теймуразовну все же не будите, сама справлюсь… не впервой. Стойте, пока не забыла: километрах в трех с половиной в востоку от деревни Черники, в Гёрлицком лесу расположен бункер верховного командования Германии, там Гитлер практически безвылазно сидит и все руководство к нему в гости на доклады катается. Бункер прекрасно замаскирован, с самолета его не разглядеть… днем. Но если нафоторгафировать днем просто так, а ночью с тепловизиром поглядеть… обычно деревья в лесу горячим воздухом не пышут.

– А откуда… неважно, с тепловизором, говоришь…

– Да звоните уже в роддом! Я же ну никак потерпеть-то не смогу!

Когда встревоженные врачи аккуратно Веру усаживали в машину, она вдруг спросила:

– Вам чай-то понравился?

– Что? А… неплохой чай.

– Возьмите пару коробок… себе пару и Иосифу Виссарионовичу две, а Тихонову одну, он больше на кофе налегает. Берите-берите, мне Марта сорок коробок по полкило прислала, и нам за всю жизнь столько не выпить. Вить, проследи!

– Мне вот очень интересно, а откуда Старуха об этом-то узнала? – Иосиф Виссарионович задал явно риторический вопрос после того, как на вечернем заседании ГКО Лаврентий Павлович доложил о результатах авиаразведки. – Впрочем, ее спрашивать бесполезно…

– Тридцатого мая госпожа Фрея Аспи как раз из Стокгольма приехала, Вере чай этот привезла… и, похоже, не только чай. Старуха и вспомнила об этом, когда решила чаем нас порадовать…

– Да неважно, что делать будем?

– Самолетов у нас семь десятков к вылету готовы, бомб… хватит. А так как бомбить придется с высот не больше километра, то воздух перекроем реактивными истребителями, для такого дела все их задействуем в операции.

– Я бы предложил сначала поверху этими, термобарическими пройтись, – добавил Валентин Ильич, – чтобы зенитки уж точно все выжечь.

– Не учи ученого! – огрызнулся Лаврентий Павлович, – А первым эшелоном пустим как раз новые штурмовики Сухого, заодно они и лес этот дурацкий скосят…

– А лес косить обязательно? – решил уточнить Сталин.

– Как раз термобарами, Старуха под штурмовик этот подготовила изделия по четверти тонны. Валентин абсолютно прав: подставлять МП-8 под зенитки просто глупо, если можно без этого обойтись. Сейчас летуны как раз считают графики вылета, чтобы все на месте оказались в пределах десяти минут. Сначала – зенитки над объектом, потом СБ-М расчистят трассу снижения бомбардировщиков, на всякий случай расчистят. Завтра к утру будут готовы, так что ждать, думаю, не стоит.

– А морда такая задумчивая… ты уверен насчет завтра?

– Насчет завтра – уверен. Но вот то, что Старуха эти бомбы противобункерные еще в прошлом году в производство запустила, меня все же слегка смущает.

– Не смущайся. Кстати, как там она?

– Вчера домой вернулась. Но карапузов я не видел, меня Дарья даже на порог не пустила. Кстати, полковнику Поленовой я представление на Красную Звезду подготовил, подпишешь как Председатель ГКО?

– Давай его сюда, подпишу. А Звезду за то, что тебя к соседке не пустила?

– За то, что предотвратила три покушения на Старуху. Парней своих подготовила прекрасно, этих троих взяли прямо во дворе, но никто из соседей даже внимания не обратил, а сколько она еще на дальних подступах пресекла…

– Тогда чего так скромно?

– Чего-чего… Вера, как очухается, ей минимум Ленина дать захочет… причем как раз за то, что она меня не пустила, – закончил Берия со смехом. – А если всерьез, то за качественно выполненную работу, спокойно выполненную, без героизма. И Звезду не за работу, а именно за то, что героизм не потребовался.

– Пожалуй, ты прав: за то, что героизм не потребовался… А как операцию назвал?

– «Сенокос». Я же не Борис Михайлович, я человек простой…

– И то верно. Запускай свой «Сенокос»!

Вальтер фон Браухич чувствовал себя относительно спокойно: к утрате Эстонии и Латвии он прямого отношения не имел, а русские на территорию Рейха даже не попытались напасть. И за последние три дня фельдмаршал успел сделать довольно много, так что – если ему