Коломягская часовня простояла до Великой Отечественной войны 1941–1945 годов. Война разрушила ее. У храма Святого и Благоверного Великого князя Александра Невского сложилась иная судьба. Он существовал до 1934 года. После этого попытались устроить в опустевшем храме молодежный клуб, но затея не получилась. В годы войны саперы взорвали колокольню, чтобы немецкие артиллеристы не пристреливались по ней. В долгие блокадные месяцы церковь выполняла роль военного склада — полуразрушенная, она несла военную службу. К храму, стоявшему на месте Невской битвы, как нельзя лучше привязываются строки одного из знаменитых стихотворений поэта Константина Симонова:

По русским обычаям — только пожарища

На мертвой земле раскидав позади…

После победоносной войны храм так и остался складом. Храмовое здание постепенно приходило в запустение и разрушалось. Так продолжалось до 1990-х годов, когда группой энтузиастов при самой широкой поддержке общественности храм Святого и Благоверного Великого князя Александра Невского был восстановлен и начал вновь действовать. Его открытие приурочивалось к 750-летию Невской битвы.

Александр Ярославин Невский — великий князь-воитель. Его полководческий дар обогатил русскую национальную военную школу. Опыт великого полководца стал достоянием будущего. К тактическим приемам, примененным новгородским князем Александром Невским в Ледовом сражении и Невской битве, русские военачальники не раз обращались в последующие времена.

Так, князь Даниил Романович Галицкий в сражении 17 августа 1249 года у города Ярослав на реке Сан применил против венгерско-польского войска тот же тактический прием, что и Александр Невский в Ледовом побоище. В «челе» рати русский князь поставил основную массу своей пехоты, а на флангах — конницу. Неприятель нанес удар по центру, стремясь рассечь войско Даниила Галицкого пополам. Но когда венгерская и польская рыцарская конница увязла в сече, сильный конный отряд во главе с князем совершил обходной маневр по оврагу и вышел в тыл венгерско-польских войск. Резервный полк неприятеля бежал. Сражение завершилось преследованием и пленением не только рядовых воинов, но и военачальников венгерского и польского рыцарства.

Смерть великого князя владимирского Александра Ярославича заметно приободрила западных соседей Новгородской Руси. Уже всего пять лет спустя после его кончины рыцари ливонского ордена и датские феодалы начали тревожить новгородское порубежье, нарушая все ранее заключенные клятвенные договора. Особенно напряженная ситуация сложилась на берегах реки Наровы (ныне Нарвы), где находился датский каменный замок Везенберг (Раковор, ныне эстонский город Раквере).

Новгородское вече решило дать отпор новоявленным крестоносным агрессорам. Оно обратилось за военной помощью к сыну Александра Невского — Дмитрию Александровичу, княжившему в отцовском городе Переяславле-Залесском. Тот сразу же откликнулся на просьбу вольного города Новгорода. Воинский отряд в помощь прислало и Тверское княжество.

Присоединилась к новгородскому ополчению и псковская дружина. Ее возглавил воевода Довмонт (в православии Тимофей) — литовский князь, бежавший в Псковскую боярскую республику из-за кровавых феодальных распрей в Литве. История донесла до нас слова Довмонта, сказанные в ободрение псковским ратникам: «Слышал я о мужестве вашем в Ледовом побоище против немцев. Потягнем братья, за святую Троицу и за свое Отечество».

Немецкий ливонский орден, видя военные приготовления в Новгороде и Пскове, был вынужден на время отказаться от всяких военных действий против «языческого» Востока. Более того, он согласился пропустить русское войско через орденские земли к датской крепости Везенберг. Орденские братья даже послали князю Дмитрию Александровичу договорную грамоту: «Нам, господине, с тобою мир и со всем Великим Новгородом».

Но то были военная хитрость и коварство в отношениях между двумя государствами-соседями. Когда объединенная русская рать вступила на территорию ливонского ордена, то 18 февраля 1268 года за рекой Кеголой (ныне Киюлой) она неожиданно столкнулась с немецким крестоносным рыцарским войском, собранным великим магистром со всей Ливонии.

Орденское войско было заранее построено в привычный боевой порядок — знаменитой в войнах средневековья немецкой «свиньей». Все начиналось так, как было на льду Чудского озера в еще сравнительно близком 1242 году. Русская рать незамедлительно построилась в свой привычный боевой порядок. На правом крыле встал князь-воевода Довмонт со своей псковской дружиной. За ним стоял переяславский конный полк под знаменем князя Дмитрия Александровича. На левом крыле разместилась дружина тверичей. В центре боевого порядка — «челе» расположилось пешее новгородское ополчение, которое обезопасило себя с тыла повозками походного обоза.

Орденское конное рыцарство, словно забыв о недавнем прошлом, вновь решило бронированным таранным ударом тяжеловооруженной рыцарской конницы рассечь русский боевой порядок и уничтожить затем противника по частям. Хотя, казалось бы, после страшного разгрома в Ледовом побоище орденским военачальникам следовало менять тактику ведения сражений с русскими.

«Свинья» с ходу врезалась в большой пеший полк новгородского ополчения. Крестоносные рыцари сумели пробить «чело» и добраться до обоза. Но там, как и в битве на льду Чудского озера, тупорылый клин увяз в ожесточенной схватке. История словно повторилась. Разгорелось страшное по числу погибших и ожесточенности сражение. Летописец свидетельствовал: такого не видали ни отцы, ни деды. Хотя подобное высказывание, правдивое по сути, применимо и к Невской битве, и к Ледовому побоищу.

Когда «свинья» ливонского рыцарства окончательно увязла в «злой» сече и потеряла свой таранный ход, по крестоносцам ударила конница воеводы Довмонта и князя Дмитрия Александровича. Их дружины и составили ту мощную фланговую группировку, которой предстояло решить исход битвы.

Сопротивление немецких рыцарей было сломлено и их преследование велось на протяжении семи верст. Только перед самым замком Раковором русские прекратили преследование разбитых рыцарей-крестоносцев.

Знаменитое для российской истории сражение на реке Кеголе близ датского замка Везенберг стало самой славной полководческой страницей в биографии князя Дмитрия Александровича. Он словно повторил ратоборческий подвиг своего отца, совершенный на льду Чудского озера.

Три дня стояло русское войско на поле брани, или, как тогда говорили — «на костях». Собирали погибших и раненых воинов, трофеи, которых оказалось много, прежде всего брошенного бежавшим врагом оружия. На четвертый день русская рать двинулась обратно, везя с собою «избиенных братий, честно отдавших живот (жизнь) свой», — записал летописец.

Помятуя заботу великого князя Александра Невского о защите порубежья, новгородцы и псковичи всячески крепили свою границу с ливонским орденом. Стало постоянным несение усиленной пограничной стражи. Псковичи в 1330 году заложили каменные стены в Изборске, бывшем приграничной деревянной крепостью на подступах к Пскову. Возведение каменных стен горожане закончили всего за один год.