за эти три дня хоть раз выходили из больницы?

— Нет.

— Вам нужно отдохнуть. Если не позаботитесь о себе в начале марафона, не пройдете всю дистанцию.

— Не хочу оставлять ее одну на случай, если проснется. Сегодня приезжает ее подруга, и, может быть, тогда я ненадолго уйду.

Доктор Розен поднял айпад, который всегда носил с собой, и начал печатать.

— Если в ближайшие дни состояние не изменится, то я бы посоветовал назначить курс метилфенидата. Это стимулятор центральной нервной системы. В некоторых случаях он помогает вывести человека из комы.

— Понимаю. Это безопасно для ребенка?

— Недавние исследования показали, что препарат относительно безопасно принимать во время беременности.

— Относительно?

— Практически у любого лекарства есть побочные эффекты. В редких случаях при приеме метилфенидата в первом триместре беременности, он может вызвать пороки сердца у плода. Но Амелия уже на втором триместре.

Я глубоко вздохнул.

— А если не давать ей этот препарат?

— Что ж, для пациентов, находящихся в длительной коме, существует множество рисков: образование тромбов, инфекция, потеря мозговых функций. — Он замолчал и посмотрел на Амелию. — Такие решения даются нелегко, и часто родным требуется время, чтобы их принять. Вы — доверенное лицо Амелии, и это бремя ложится на вас.

Я вздохнул.

— Хорошо.

Доктор Розен достал из кармана маленький блокнот, что-то записал, оторвал листок и протянутьмне.

— Это название препарата и веб-сайт, где можете прочитать о нем.

— Спасибо.

После того, как он ушел, я вернулся к кровати и уставился на живот Амелии. Бугорок был едва заметен. Мне не только приходилось принимать решения о жизни и смерти за женщину, которую, как оказалось, я вообще не знал, но и за ребенка, который, возможно, даже не мой.

*********

Колетт остановилась в дверях, пристально глядя на Амелию, прежде чем войти в палату.

— Привет. — Она заставила себя улыбнуться. — Как ты?

Ужасно.

— Держусь.

Оставив сумочку на стуле для посетителей, Коллет шагнула к кровати и взяла Амелию за руку.

— Прости, что я не смогла вернуться раньше. — По ее щекам катились слезы.

На этой неделе Колетт заботилась о своей маме, которой вчера сделали серьезную операцию на шее и позвоночнике. Мы разговаривали каждый день. Она была одной из немногих близких подруг Амелии.

— Как дела у твоей мамы?

— С ней все в порядке. Прошлой ночью ее перевели из отделения интенсивной терапии обратно в хирургическое.

— Рад слышать.

Она уставилась на Амелию.

— Я до сих пор не могу поверить. Это какой-то дурной сон. Есть какие-нибудь изменения?

Я покачал головой.

— Если через несколько дней не будет улучшений, врачи хотят, чтобы я рассмотрел вопрос об одобрении лечения, которое стимулирует ее нервную систему, и может вывести из комы.

— О, здорово. Это безопасно? Ей не станет хуже?

Я еще не рассказал Колетт ни о ребенке, ни об измене Амелии. Но мне было любопытно, знала ли она об Аароне. Если и был тот, кому Амелия могла рассказать, так это Коллет.

Я глубоко вздохнул.

— Риски для нее минимальны. Но есть некоторые риски, которые следует учитывать... для ребенка.

Колетт вскинула голову.

— Ребенка?

Я кивнул.

— Вероятно, она на четвертом месяце беременности.

Колетт нахмурилась.

— Вероятно? Ты не знаешь точно?

Я покачал головой.

Колетт выглядела озадаченной, но затем будто что-то вспомнила и отвела взгляд. В этот момент я понял, что она знает о романе Амелии.

— Ты знаешь об Аароне?

Колетт расширила глаза.

— Амелия знала, что ты в курсе?

— Нет.

— Как давно ты знаешь?

— С тех пор, как ее привезли сюда с обручальным кольцом другого мужчины, и сам мужчина тоже был здесь.

Она приложила руку к сердцу.

— О, Господи. Мне правда жаль, что ты так узнал об этом.

— Мне тоже.

У меня было к ней так много вопросов, но я просто валился с ног от усталости. Две последние ночи я спал по паре часов на стуле.

— Побудешь с ней? — спросил я.

— Если не возражаешь. Пока я свободна. Уилл прикрывал меня на этой неделе.

— Не против, если схожу домой на пару часов?

Она оглядела меня.

— Ты все это время был в больнице? О, Боже. Конечно, езжай. Я могу остаться на весь день, даже на ночь. Если что-нибудь изменится, я тебе позвоню.

— Я посплю несколько часов и вернусь.

— Как хочешь. Я буду здесь, так что не спеши.

— Спасибо, Колетт.

Я взял Амелию за руку и сжал.

— Я ненадолго.

Колетт кивнула.

— Дерьмово выглядишь, босс. Поспи немного.

Я спустился на лифте в вестибюль и был уже на полпути к двери, когда заметил кого-то в зоне ожидания. Аарон сидел один. Увидев меня, он сглотнул и встал. У меня снова возникло желание избить его, но сил не было. К тому же, мне нужно было кое-что у него узнать.

Аарон все еще был одет в ту же одежду, что и в тот день, когда привезли Амелию. И на его лице все еще были грязь и синяки. Видимо, не только я пробыл здесь безвылазно три дня.

— Как она? — спросил он.

— Я отвечу, когда ты мне ответишь.

Он кивнул.

— Все, что угодно.

— Ты предохранялся?

— Что?

Я повысил голос.

— Когда ты трахал мою невесту, ты пользовался презервативом?

— Да, всегда. Почему ты спрашиваешь?

Я почувствовал облегчение.

— Она все еще в коме, а моя дочь держится.

Аарон моргнул. Он тоже не знал.

— Амелия... беременна?

Я скривился.

— Я ответил на твой вопрос, теперь можешь валить. Ты попадешь в ее палату только через мой труп.

*********

В больницу я вернулся тем же вечером, и отпустил Коллет домой. Я сидел на стуле, возле Амелии, когда пришла ночная медсестра. Быстро проверив жизненные показатели, она приложила стетоскоп к животу и прислушалась.

— О, ничего себе... — Она убрала стетоскоп. — Ребенок шевельнулся.

Я выпрямился.

— Правда?

Она кивнула.

— Положите руку вот сюда.

Я колебался, но недолго. Сначала ничего не было, но через минуту бугорок под моей ладонью чуть-чуть шевельнулся, и я впервые за четыре дня улыбнулся.

— Я почувствовал.

— Он живчик.

— Как и ее мать.

Медсестра улыбнулась.

— Это девочка?

Я кивнул, и снова почувствовал движение, на этот раз это